Немецкие предприниматели в Москве. Воспоминания

С единственным сыном мадам Софи Юнкер, Луи Юнкером861, я близко сдружился; дружба возникла еще в мои бременские времена, он был учеником у «Братьев Ункраут» в Бремене, а позднее мы жили в Лондоне в одном квартале. Луи Юнкер был старательным, добросовестным тружеником, по натуре очень крепкий, хороший спортсмен, но невероятно нервный и часто меланхоличный. Он все время опасался, что его ждет отцовская судьба. Вернувшись в Петербург, он стал компаньоном фирмы «И. В. Юнкер». Главным партнером в Петербурге был Федор Васильевич Юнкер, сын Вильгельма Юнкера, женатый на барышне Гильман862, затем его шурин Гильман и его младший брат Александр863. В Москве руководили К. И. Редер, Винтерфельдт и Адольф Юнкер, брат Федора и Александра, женатый на барышне Лёве864.

После смерти Федора Васильевича Юнкера мой друг Луи Юнкер женился на его вдове, урожденной Гильман. Счастье длилось недолго, она не знала, что больна раком, заразила его, и мой бедный друг скончался от рака горла. Он был значительно моложе жены, она пережила его ненамного, без малого через год умерла, тоже от рака.

У Карла Редера было три дочери, старшая вышла за Роберта Лемана865, входившего тогда в директорат фабрики Цинделя866, вторая, Анна, вышла за моего старого друга Джона Фёрстера, а младшая – за Вильгельма Лемана867, брата Роберта.

Еще при жизни Редера Джон Фёрстер выдал свою дочь Анну868 за Генриха Бокельмана869, уроженца Бремена, где тот, зарабатывая 75 рублей в месяц, работал приказчиком у Юнкеров. В ту пору говорили о мезальянсе, но позднее, после смерти Редера, Бокельман возглавил дело в Москве, а сын старого Винтерфельдта – в Петербурге.

Через без малого четыре года после учреждения банка Юнкерам выпало пережить тяжкое моральное испытание. Московский коммерческий ссудный банк870, учрежденный всего несколько лет назад, обанкротился, и вся дирекция и наблюдательный совет угодили под суд. Это был знаменитый процесс Штроусберга, о котором в ту пору так много говорили.

Штроусберг871, немецкий еврей, появился на финансовом небосклоне сразу после Франко-прусской войны 1870 года как lanceur d’affaire872, основатель различных железнодорожных предприятий в Австрии, паровозостроительных заводов и т. д. Он играл известную роль в коммерческих кругах Берлина, построил себе дворец на Вильгельм-штрассе (ныне английское посольство) и приехал в Россию, предлагая паровозы и железнодорожные вагоны, рельсы и проч. Ведь это был как раз период строительства Дервиза, Мекка и Полякова.

При этом он подружился с директорами Коммерческого ссудного банка, Ландау873 и Поляковым874, оба, как и он, ловкие евреи из Бердичева875. Состоялась сделка по железнодорожным материалам, причем банк выдал большой аванс. Деньги банк перечислил, но заказанные материалы не пришли. Как уже говорилось, банк прекратил платежи, и вся честная компания попала на скамью подсудимых вместе с господами из правления; это были Борисовский876, Бенуа, Гивартовский877, Карл Редер, старый Прен878 из «Прен и Грабе» и еще несколько человек, имен которых я не помню. Штроусберг, Ландау и Поляков получили тюремный срок, тогда как правление благодаря первоклассному адвокату отделалось сущими пустяками879. Но вся эта история бросила моральную тень на их имена и на весь дом Юнкер.

По требованию германского посольства Штроусберга экстрадировали в Германию, и он был рад отряхнуть со своих ног российскую пыль. Однако это дело и там сломало ему шею.

После этого случая Карл Редер принципиально не участвовал ни в каких других банках и всегда отказывался от предлагаемых постов.

Он остался шефом у «Юнкер и К°» и всеми возможными способами стремился избегать крупных предприятий, новшеств, что более молодое поколение – Бокельман, Винтерфельдт и др. – ставило ему в большой упрек. Стремление к новой деятельности, новому ведению дел резко усилилось после его смерти, когда дело стали вести Бокельман и Винтерфельдт.

Бокельман не раз говорил с ним об этом вопросе, у Юнкеров уже было изрядное собственное состояние, но имелись и большие обязательства в силу чужих инвестиций – текущих счетов – и срочных вкладов, а потому существовала опасность, что в случае тех или иных политических либо финансовых кризисов они могут столкнуться с массовым изъятием вкладов. Я посоветовал им обнародовать балансы, иными словами, учредить акционерное общество или банк, тогда публика сможет контролировать средства, вклады, резервы и проч. Бокельман и Винтерфельдт полностью со мной согласились, и в итоге был образован банк Юнкера с уставным капиталом 10 млн рублей.