Немецкие предприниматели в Москве. Воспоминания

Константина фон Вахтера можно назвать не иначе как self-made man929. Еще в юности он знал старого Фридриха Круппа и был тесно связан с его сыном930. Он хорошо знал и моего отца и много мне об этом рассказывал. Благодаря Вахтеру я в свое время смог устроить своего старшего сына Андреаса, инженера, окончившего Техническое училище в Данциге931, волонтером на заводы Круппа в Киле, ведь Круппы принципиально не принимали на свои заводы иностранцев. Несмотря на разницу в возрасте, Константин Вахтер был мне верным другом, а порой и добрым советчиком.

Мне бы хотелось напомнить и о хорошо Вам известных фабриках Франца Рабенека932 в Болшеве и об акционерном обществе Людвига Рабенека933 в Щелкове.

Если Вы желаете узнать о них подробнее, напишите Луи (Льву Артуровичу) Рабенеку934, сейчас он с женою (урожденной Вебер)935 живет в Париже совсем рядом со мной, в семейном пансионе, в чрезвычайно скромных обстоятельствах, и ужасно скучает. Вот Вам его адрес:

Mr. Louis Rabeneck

Pension de famille Faustin-Helie

Rue Faustin Helie, N. 6

Paris XVI.

Далее, если Вам хочется подробнее знать о российских, особенно московских, прядильнях, ткацких фабриках и красильнях, обратитесь к моему старшему сыну Андреасу Ценкеру, Берлин, Паризер-штр. 52, Вильмерсдорф. Он сейчас технический директор кноповской фабрики в Кренгольме под Нарвой и может перечислить все до одного веретена и ткацкие станки всех российских фабрик.

Смею предположить, что он с большим удовольствием окажет Вам помощь.

Сердечный привет и продолжение в следующий раз,

Преданный Вам

Андреас Ценкер

P. S. Вчера я случайно встретил на Рю-де-ла-Пэ своего друга Луи фон Мейера; он только что вернулся на автомобиле из Ниццы. Он сообщил мне, что его дед Джон Мейер был родом из Люнебурга (Ганновер) и родился в 1800 году.

Париж, XVI округ,

ул. Ремюса, 27

29 апреля 1926 г.

Дорогой господин Шпис,

К сожалению, узнал из Вашего письма от 25 апреля, что по состоянию здоровья Вам придется пробыть в санатории Циттау еще две недели. Будем надеяться, что лечение пойдет Вам на пользу! Не слишком ли я утомил Вас пространностью своих сообщений? Если так, напишите vou sans gêne936. Россия, та старая, которую мы с Вами знали, была столь огромна, а производственные возможности этой громадной державы столь многосторонни, что рассказчику трудно определить, какая отрасль промышленности наиболее важна и должна привлечь наше внимание.

Как я писал Вам в самом начале, мне сложно, не имея в руках нужных документов, лишь по памяти, описывать и группировать людей и дела фирм, имевшие место много лет назад.

Надеюсь, Вам удастся достичь этой цели, когда Вы получите и сможете обозреть весь мой материал en bloc937.

Сегодня я хочу рассказать Вам о моем знакомстве с г-ном Ротштейном и о моем сотрудничестве с этим весьма оригинальным человеком с 1896/1897 по 1904 год, когда он скончался в Петербурге. Адольф Юльевич Ротштейн, как его называли в Петербурге (быть может, звали его вовсе не Адольф, а Адлон или Аарон, ведь он был израэлит со всеми добрыми и дурными качествами, присущими его расе), родился в семье берлинского биржевого маклера. Отец его938 занимался валютой и фондами и в свое время играл определенную роль на Берлинской бирже.

Молодой Ротштейн учился банкирскому делу в старинном и знаменитом банкирском доме Мендельсона, затем некоторое время работал у Ротшильдов в Париже, а в конце 70‐х годов, приблизительно в 1878 или 1879‐м, приехал в нашу невскую столицу939, заручившись теплым рекомендательным письмом Мендельсона940 к различным петербургским банкам.

В те времена главную роль на бирже играл Петербургский учетный банк во главе с директором Заком. Ротштейн прежде всего обратился к Заку. Зак, грубый, неприветливый еврей, просто велел сказать ему, что для него нет места. Тогда Ротштейн отправился к Владиславу Ляскому, директору Петербургского международного банка. Собственно, у Ляского тоже не было для него места, однако же тонкий и хитрый поляк счел, что отказать Мендельсону в такой маленькой услуге никак нельзя, и принял Ротштейна на работу с месячным жалованьем в 100 рублей. Прошло немного времени, и Ляский заметил, что, приняв Ротштейна, сделал удачный ход. Ротштейн досконально разбирался в банковском деле. У Мендельсонов в Берлине и у Ротшильдов в Париже он так много работал с российскими займами, государственными ценными бумагами и т. д., что во всех этих вопросах был лучше au fait941, чем все служащие Международного банка, вместе взятые. В России царствовал тогда император Александр II, а последним его министром финансов был не то Рейтерн, не то Бунге942. 1 марта 1881 года Александр II был убит, и к власти пришел его сын Александр III.