Немецкие предприниматели в Москве. Воспоминания

Можно что угодно думать об Александре III и его правлении, продолжавшемся с 1881 по 1894 год, то есть 13 лет, однако из недавно опубликованных мемуаров министра Сергея Юльевича Витте, кайзера Вильгельма II (их я прочел в Париже по-немецки)943 и других напрашивается вывод, что император точно знал, чего желает для блага своей страны и ее глупого народа. И Витте, и кайзер Вильгельм характеризуют его как чрезвычайно честную натуру, на которую можно было положиться.

Вильгельм пишет, что император Александр III, командовавший в Русско-турецкой войне Второй российской армией, питал столь глубокое отвращение ко всякой войне, что, вероятно, никогда бы не допустил войны с Германией.

У каждого человека есть, конечно, свои симпатии и антипатии, тем паче у императора большой державы. Александр III не смог простить Англии вмешательства в турецкие мирные переговоры на Берлинском конгрессе и упрекал Дизраэли944, а отчасти и Бисмарка в том, что они лишили Россию победы 1878 года. С вступлением на престол Александра III для России начался совершенно новый период возрождения. Александр III – первый российский монарх, который отошел от давнего обычая назначать министров только из числа высшего генералитета или знаменитых российских аристократических семейств. Он призвал в Министерство финансов профессора математики Ивана Вышнеградского945 и прежде всего наказал ему экономить на всех правительственных институтах, сам подавал тому пример и ограничил ежегодно отпускаемую сумму на императорскую семью десятью миллионами рублей.

Все великие князья, весь двор, вся элита страны пришли в ужас от такой экономии. Они уже видели себя прямо-таки нищими.

Однако император стоял на своем и удалился с семьей в Гатчину, где они вели простую семейную жизнь. Александр III был верным отцом семейства – редкость у его предков! Тогдашнему обер-полицмейстеру Петербурга Трепову946 было приказано выслать из страны всех французских кокоток, танцовщиц и проч., что опять-таки вызвало шумное недовольство великих князей. Император велел сказать им, что если им нужны женщины, то они должны либо жениться, либо выбирать русских, которые ничуть не хуже француженок, но, по крайней мере, деньги, которые они тратят, должны оставаться в России.

Ежегодные сезоны итальянской оперы с Патти, Нильсон, Николини947 и др., которые в правление Александра II обходились дорого, были просто запрещены948, император посещал русскую оперу. И так было повсюду.

Александр III старался как можно меньше размещать российские займы за рубежом. Вся огромная Транссибирская магистраль протяженностью около 10 000 км по его требованию была построена на бюджетные накопления без посторонних займов.

Вышнеградскому он поручил конвертировать старые 5,5- и 6-процентные государственные займы, находившиеся большей частью в иностранных руках, в 3,5- и 4-процентные, чтобы таким образом выплачивать за рубеж меньше денег.

Вот с этих огромных задач начинается блестящая российская карьера Адольфа Ротштейна!

Вышнеградский, теоретически понимая, чего хочет император, но не зная, как практически это осуществить, спросил у Ляского, не ли у него в банке кого-нибудь, кто может дать ему необходимые разъяснения. Ляский ответил, qu’il avoir un petit jeune homme de Berlin, qui a fait ses études dans la maison de banque Mendelsohn & Cie. de Berlin et chez Messieurs Rothschild frères à Paris, et qu’il croit qu’il pouvrait lui donner toutes les explications voulues sur cette affaire949. Ляский пригласил к себе нашего Адольфа Ротштейна, дал ему рекомендательное письмо к Вышнеградскому и, напомнив ему, что следует непременно надеть чистую рубашку и черный сюртук (в одежде Ротштейн был весьма небрежен), вечером в 9 часов послал его в Министерство финансов. Как позднее рассказывал мне сам Ротштейн, первый визит продолжался далеко за полночь. Вышнеградский пришел в полный восторг от знаний Ротштейна, и тот еще несколько недель приходил в министерство, пока все проекты конвертирования не были доведены до совершенства.

Когда вскоре Ляский скончался и возник вопрос о том, кто займет его пост, остальные директора – Гольдштанд, Нотгафт и др. – заявили, что им никто не нужен, они сами будут руководить банком. Вышнеградский был иного мнения и заставил их ввести в правление Адольфа Ротштейна, что и было сделано!

Как только Ротштейн оказался в седле, понадобилось весьма немного времени, чтобы он возглавил дирекцию – неутомимый работник, несмотря на слабое здоровье, (он страдал табесом, une maladie qui ne pardonne pas950, вследствие юношеского греха, что французы называют un coup de pièce de Venus951), самоуверенный до дерзости, он придал банку совсем новое направление, на иностранный манер.