Немецкие шванки и народные книги XVI века

Этого Грюненвальда выручило его искусство; иначе певцу пришлось бы оставить плащ и путешествовать нагишом. Посему искусством негоже пренебрегать.

54

КАК ХОЗЯИН ГОСТИНИЦЫ В ИНГОЛЬШТАДТЕ ПОПЫТАЛСЯ ХИТРОСТЬЮ ПРИСВОИТЬ ЗОЛОТУЮ ЦЕПЬ, ПРИНАДЛЕЖАВШУЮ МОЛОДОМУ ДВОРЯНИНУ

Слыхал я от одного доброго приятеля, а тот узнал из первых рук, как один молодой дворянин промотался, задолжав хозяину гостиницы; этот молодой дворянин жил только на широкую ногу, давал множество банкетов и устраивал пиры. А когда счет слишком возрос, добрый хозяин встревожился и начал прикидывать, как бы не остаться на бобах.

Случилось так, что за молодым дворянином послал его отец, рыцарь, и велел тому незамедлительно возвращаться. Тут и заскребли кошки на душе у хозяина; невдомек ему было, как поступить. Наконец, он подумал про себя: «Ладно, тут как ни кинь, все клин, испробуем другие способы, чтобы не положить зубы на полку». Он устроил хороший банкет и сказал дворянину: «Сударь, я вижу, вы намереваетесь отбыть. Давайте же мы с вами на прощание потрапезуем и повеселимся». Разумеется, молодой дворянин с превеликим удовольствием клюнул на это и сказал: «Да, господин хозяин, а в какое же время я могу пригласить моих милых друзей?» А хозяин в ответ: «К ужину, сударь; я постараюсь не ударить в грязь лицом, вы можете приводить ваших друзей: ужо мы отведем душу». Итак, они договорились.

Хозяин приказал всем своим слугам не лениться во время застолья, подливать гостям почаще и побольше; распорядился он также принести из погреба самого лучшего, самого крепкого вина. Все совершилось, как он, хозяин, велел и предусмотрел. Как только гости сели за стол, им начали подносить в изобилии, пошло превеликое обжорство и пьянство; хозяин то и дело вставал из-за стола и опять садился, чтобы не навлечь на себя подозрений, к тому же он все время следил, чтобы молодой дворянин пил вволю. А у дворянина на шее висела прекрасная золотая цепь ценою, по крайней мере, в триста гульденов. Когда хозяин заметил, что юнец пьян в стельку, он спросил: «Сударь, как вам не надоест таскать весь день на шее такую тяжесть?» Дворянин спросил: «Чего-чего?» А хозяин сказал: «Мне, знаете ли, невтерпеж обременять себя рубахой и камзолом, не говоря уже о шляпе на голове. Каково же волочить на себе весь день такую цепь!» — «А мне совсем не тяжело, — сказал юнец, — я бы не возражал, чтобы мне преподнесли еще одну такую, и тогда бы я не жаловался». На это хозяин сказал: «Мне любопытно, вынесу ли я такое бремя». Дворянин, недолго думая, надел хозяину цепь на шею, а пьянка шла своим чередом. Хозяин продолжал бегать взад и вперед, а потом под шумок удалился, лег спать, как будто ему все равно, кто заплатит по счету. Пьянка затянулась, многие уснули в той же комнате на скамьях; дворянин и думать забыл о своей цепочке.

Чуть свет мой добрый хозяин сел на коня и ускакал, не простившись с гостями. Дворянин встал несколько позже, собрался уезжать и осведомился, когда хозяин намерен встать и возвратить цепочку, а то уже пора в дорогу. На что конюх сказал ему, хозяин-де уехал рано утром, не иначе как в Эльзас за вином. Славного юнца такое известие не слишком порадовало; он подождал, пока встанет хозяйка, но она сообщила ему то же самое. Что оставалось делать? Отец велел возвращаться безотлагательно, у хозяйки ему ничего не удалось выведать касательно цепи; вот и уехал он, совсем пав духом.

Через некоторое время дворянин написал хозяину, требуя цепочку; хозяин в ответ потребовал денег. Они долго препирались в письмах, пока дворянин не выслал хозяину деньги, а тот не стал тогда задерживать и цепь.

55

УЖАСНАЯ, ЖУТКАЯ ИСТОРИЯ, ПРОИЗОШЕДШАЯ ИЗ-ЗА ТОРГА ИЛИ ОБМЕНА

Коли уж речь зашла о торгах, закладах и обменах, вынужден я поведать и ужасную, весьма жуткую историю, коей свидетелем был я сам, лично знавший обоих действующих лиц, жену и мужа. Надо вам сказать, что есть в Эльзасе город, именуемый Рейхенвейлер, и принадлежит он графу Йоргу фон Вюртемберг. В этом городе проживал один трактирщик, а трактир его назывался «К медведю». Трактирщик вступил однажды за столом в разговор с другим трактирщиком; один уверял другого, что другой богаче. Они и об заклад бились, и на обмен соглашались, пока не порешили так: каждый оставляет каждому свой дом и имущество, причем, выселяясь из своего прежнего дома, не смеет брать с собой ничего — ни наличных денег, ни столового серебра, ни домашней утвари, ни носильного платья, кроме разве того, что прикрывает наготу. На этом они и ударили по рукам. Настал час свидетелей, пивших магарыч, подтверждающий сделку, а на сей счет в Эльзасе особенно дурные обычаи. Когда совершаются такие постыдные сделки, там всегда найдешь беспутных свидетелей, готовых поддержать любое непотребство, лишь бы выпить магарыч и накачать свою утробу, а там хоть трава не расти. Так состоялся и этот злосчастный обмен.