Читаем Немецкий с улыбкой. Г. Хольц-Баумерт. Истории одного неудачника полностью

Alle sagen, ich habe Schuld (все говорят, это моя вина; die Schuld), aber ich bin ganz unschuldig (но я совсем не виноват). Was soll ich tun (что мне делать)? Ich bin doch wirklich unschuldig (я ведь действительно не виноват)! Am schlimmsten war es in den letzten Tagen (хуже всего было в последние дни; der Tag; schlimm – плохой, скверный). Das fing mit dem neuen Lehrer an (это началось с нового учителя; der Lehrer; anfangen). Er heisst Herr Girtzig (его зовут господин Гиртциг) und ist ein sehr sympathischer Mensch (и он очень симпатичный человек). Gleich als er in die Klasse trat (как только он вошел в класс; treten – ступать), dachte ich mir (я подумал; denken): Mit dem werde ich gut auskommen (с этим я хорошо полажу).

Dann nahm er das Klassenbuch und sagte (потом он взял классный журнал и сказал; nehmen): «Jetzt wollen wir uns einmal ordentlich bekannt machen (давайте сейчас как следует познакомимся), und damit es nicht so langweilig ist (и чтобы это не было так скучно), fange ich von hinten an (я начну сзади = с конца списка). Zitterbacke, Alfons ( Цитербаке Альфонс), wer ist das (кто это)?»

Alle sagen, ich habe Schuld, aber ich bin ganz unschuldig. Was soll ich tun? Ich bin doch wirklich unschuldig! Am schlimmsten war es in den letzten Tagen. Das fing mit dem neuen Lehrer an. Er heisst Herr Girtzig und ist ein sehr sympathischer Mensch. Gleich als er in die Klasse trat, dachte ich mir: Mit dem werde ich gut auskommen.

Dann nahm er das Klassenbuch und sagte: «Jetzt wollen wir uns einmal ordentlich bekannt machen, und damit es nicht so langweilig ist, fange ich von hinten an. Zitterbacke, Alfons, wer ist das?»

Das bin ich (это я). Aber ich sch"amte mich so (но я так стыдился = мне было так стыдно), im Buch ganz hinten zu stehen (стоять в журнале совсем позади = в самом конце) und als Erster aufzustehen (а вставать первым), dass ich sitzen blieb und nichts sagte (что я остался сидеть и ничего не сказал; sitzen bleiben). Es entstand eine dumme Pause (возникла дурацкая пауза; die Pause; entstehen).

Herr Girtzig sagte (господин Гиртциг сказал): «Da fehlt schon gleich der Erste (уже самый первый отсутствует).»

Alle grienten (все ухмылялись). Mir wurde ganz heiss (мне стало совсем жарко), und der Schweiss trat mir auf die Stirn (и пот выступил у меня на лбу; treten), aber ich traute mich einfach nicht aufzustehen (но я просто не решался встать). Vielleicht h"atte Herr Girtzig dann gesagt (быть может, господин Гиртциг сказал бы потом): «Zitterbacke, schl"afst du denn ( Цитербаке, ты спишь что ли)?»

Das bin ich. Aber ich sch"amte mich so, im Buch ganz hinten zu stehen und als Erster aufzustehen, dass ich sitzen blieb und nichts sagte. Es entstand eine dumme Pause.

Herr Girtzig sagte: «Da fehlt schon gleich der Erste.»

Alle grienten. Mir wurde ganz heiss, und der Schweiss trat mir auf die Stirn, aber ich traute mich einfach nicht aufzustehen. Vielleicht h"atte Herr Girtzig dann gesagt: «Zitterbacke, schl"afst du denn?»

Ich genierte mich entsetzlich (я ужасно стеснялся), und Herr Girtzig schrieb ins Klassenbuch ein (и господин Гиртциг записал в классный журнал; einschreiben): «Fehlt (отсутствует)!»

Erwin sagte nach der Stunde (Эрвин сказал после урока): «Zitterb"ackchen, weshalb hast du dich nicht gemeldet (Циттербакушка, почему ты не отметился/не поднял руку)? Du machst doch sonst nicht solche Streiche (обычно ты не совершаешь такие выходки; der Streich)?»

Ich sagte: «Ich habe mich eben nicht getraut (я просто не решился).» Am n"achsten Tag sagte Herr Girtzig (на следующий день господин Гиртциг сказал): «Ist heute Zitterbacke, Alfons da (сегодня Цитербаке Альфонс здесь)?»

Ich sagte kleinlaut (я робко ответил): «Hier (здесь)!»

Ich genierte mich entsetzlich, und Herr Girtzig schrieb ins Klassenbuch ein: «Fehlt!»

Перейти на страницу:

Похожие книги

И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата
И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата

Историко-филологический сборник «И время и место» выходит в свет к шестидесятилетию профессора Калифорнийского университета (Лос-Анджелес) Александра Львовича Осповата. Статьи друзей, коллег и учеников юбиляра посвящены научным сюжетам, вдохновенно и конструктивно разрабатываемым А.Л. Осповатом, – взаимодействию и взаимовлиянию литературы и различных «ближайших рядов» (идеология, политика, бытовое поведение, визуальные искусства, музыка и др.), диалогу национальных культур, творческой истории литературных памятников, интертекстуальным связям. В аналитических и комментаторских работах исследуются прежде ускользавшие от внимания либо вызывающие споры эпизоды истории русской культуры трех столетий. Наряду с сочинениями классиков (от Феофана Прокоповича и Сумарокова до Булгакова и Пастернака) рассматриваются тексты заведомо безвестных «авторов» (письма к монарху, городской песенный фольклор). В ряде работ речь идет о неизменных героях-спутниках юбиляра – Пушкине, Бестужеве (Марлинском), Чаадаеве, Тютчеве, Аполлоне Григорьеве. Книгу завершают материалы к библиографии А.Л. Осповата, позволяющие оценить масштаб его научной работы.

Сборник статей

Культурология / История / Языкознание / Образование и наука
Япония: язык и культура
Япония: язык и культура

Первостепенным компонентом культуры каждого народа является языковая культура, в которую входят использование языка в тех или иных сферах жизни теми или иными людьми, особенности воззрений на язык, языковые картины мира и др. В книге рассмотрены различные аспекты языковой культуры Японии последних десятилетий. Дается также критический анализ японских работ по соответствующей тематике. Особо рассмотрены, в частности, проблемы роли английского языка в Японии и заимствований из этого языка, форм вежливости, особенностей женской речи в Японии, иероглифов и других видов японской письменности. Книга продолжает серию исследований В. М. Алпатова, начатую монографией «Япония: язык и общество» (1988), но в ней отражены изменения недавнего времени, например, связанные с компьютеризацией.Электронная версия данного издания является собственностью издательства, и ее распространение без согласия издательства запрещается.

Владимир Михайлович Алпатов , Владмир Михайлович Алпатов

Культурология / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Во второй половине ХХ века русская литература шла своим драматическим путём, преодолевая жесткий идеологический контроль цензуры и партийных структур. В 1953 году писательские организации начали подготовку ко II съезду Союза писателей СССР, в газетах и журналах публиковались установочные статьи о социалистическом реализме, о положительном герое, о роли писателей в строительстве нового процветающего общества. Накануне съезда М. Шолохов представил 126 страниц романа «Поднятая целина» Д. Шепилову, который счёл, что «главы густо насыщены натуралистическими сценами и даже явно эротическими моментами», и сообщил об этом Хрущёву. Отправив главы на доработку, два партийных чиновника по-своему решили творческий вопрос. II съезд советских писателей (1954) проходил под строгим контролем сотрудников ЦК КПСС, лишь однажды прозвучала яркая речь М.А. Шолохова. По указанию высших ревнителей чистоты идеологии с критикой М. Шолохова выступил Ф. Гладков, вслед за ним – прозападные либералы. В тот период бушевала полемика вокруг романов В. Гроссмана «Жизнь и судьба», Б. Пастернака «Доктор Живаго», В. Дудинцева «Не хлебом единым», произведений А. Солженицына, развернулись дискуссии между журналами «Новый мир» и «Октябрь», а затем между журналами «Молодая гвардия» и «Новый мир». Итогом стала добровольная отставка Л. Соболева, председателя Союза писателей России, написавшего в президиум ЦК КПСС о том, что он не в силах победить антирусскую группу писателей: «Эта возня живо напоминает давние рапповские времена, когда искусство «организовать собрание», «подготовить выборы», «провести резолюцию» было доведено до совершенства, включительно до тщательного распределения ролей: кому, когда, где и о чём именно говорить. Противопоставить современным мастерам закулисной борьбы мы ничего не можем. У нас нет ни опыта, ни испытанных ораторов, и войско наше рассеяно по всему простору России, его не соберешь ни в Переделкине, ни в Малеевке для разработки «сценария» съезда, плановой таблицы и раздачи заданий» (Источник. 1998. № 3. С. 104). А со страниц журналов и книг к читателям приходили прекрасные произведения русских писателей, таких как Михаил Шолохов, Анна Ахматова, Борис Пастернак (сборники стихов), Александр Твардовский, Евгений Носов, Константин Воробьёв, Василий Белов, Виктор Астафьев, Аркадий Савеличев, Владимир Личутин, Николай Рубцов, Николай Тряпкин, Владимир Соколов, Юрий Кузнецов…Издание включает обзоры литературы нескольких десятилетий, литературные портреты.

Виктор Васильевич Петелин

Культурология / История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука