Немного времени для синицы (СИ)

Когда Райан с Полиной по какой-то причине ругались, она на пике ссоры выбегала из дома и шла к озеру. Встанет на бережке, снимет обувь, босой ножкой попробует воду. Холодно. Не полезу, холодно же. Передумывает. Идет в магазин за бутылкой. Вот так у них почти каждая ссора и заканчивалась.

Шекспировские страсти.

По-своему, Полина, конечно, топилась.

Пат просто тонул. Мы его вытаскивали снова и снова. Он цеплялся за Дерека, за меня, за моих родителей, затем за Айви и за бабку и деда. Затем отцепился и поплыл сам.

А я, похоже, до сих пор тону. Или топлюсь. И никак не могу окончательно. Даже определить не могу, что делаю.

Зачем Дерек умер? Он забрал мою смерть. Он забрал у меня то, что всегда принадлежало мне.

Это, блин, смешно. Я теперь ведь даже утопиться не смогу.

========== Глава 9 Мэривэн ==========

Я помнил про Пата и «Колодец», вечером, потому пошел на поклон к богине Мэривэн, запасшись коробкой шоколадок. Есть грешок у гневной богини — любит сладкие подношения. Я тоже люблю, потому шоколадки припрятал для себя. Но пришлось расстаться, из-за Пата. Надо ему напомнить. Увеличу-ка количество на десять. С него не убудет. А я уже представляю: лежу на диване, пялюсь в головизор или в комм-сеть и лопаю шоколадки. Когда вся эта кутерьма закончится, попрошу у Джона неделю отпускного ничегонеделанья.

Завернув шоколадки в охлаждающую эло-пленку, я сел на мотик и поехал в участок. В подвальном помещении располагалась лаборатория Мэривэн, богини криминалистической экспертизы и патанатома по совместительству. Я запретил себе представлять, как Мэривэн будет лопать шоколадки над трупом. Хорошо если труп будет накрыт простынкой, и торчат лишь одни ноги. Ноги, подъеденные крысами.

Блин.

Марек, прекрати.

В каких условиях и когда Мэривэн будет уминать шоколад, вообще не твое дело, Марек, вот вообще.

Надеюсь, она будет наслаждаться шоколадом не при мне.

Ничего не имею против трупов и шоколада, но не в совместном сочетании.

Полный такими думами, я, наконец, добрался до участка, никого не встретив по пути, спустился в прохладу подвала. Мэривэн что-то печатала на клавиатуре, может, какой-то отчет.

— Привет, — сказал я, тушуясь сразу. Как восьмилетка перед такой же малолетней подружкой.

Мэривэн подняла черноволосую голову и без выражения поглядела на меня:

— Здравствуй, Марек.

— Я тут это… — язык мой вдруг упал замертво и так и валялся куском бесполезной мышцы.

— Ты тут того, ага.

Мэривэн слегка улыбнулась.

— Чего надо, Марек?

— Шоколадки хочешь? — не придумав ничего лучше, я кивнул на коробку, обтянутую пленкой, у себя в руках.

Мэривэн встала со стула, и нагнулась, опершись руками о столешницу. Поза была странно-угрожающей.

— Только ты ведь не просто так шоколадками угоститься предлагаешь.

— Ну…

— К делу давай.

Я вздохнул, тяжко вздохнул.

— Информацией поделишься? — вкрадчиво и почти шепотом спросил я.

Мэривэн подняла брови, посмотрела на меня как на какого-то удивительного жука-паразита, раздумывая долбануть тапкой или пока не стоит — пусть живет, еще понаблюдаю.

— Ну ладно, давай свой шоколад.

Малая часть во мне кричала «победа!», а другая же, основная, обливалась потом от облегчения, избежав участи быть уничтоженной. Тапкой Мэривэн.

Великая богиня смилостивилась.

Мэривэн поманила меня вглубь прозекторской. Мы прошли через коридор, в котором было несколько дверей. Здесь прятались входы в подсобные помещения, душевые, разные лаборатории, и необходимая нам секционная. Мы вошли в помещение, Мэривэн скомандовала «свет!». Лампы загорелись, и нам открылось белое, отделанное кафелем, помещение, четыре стола, на которых лежали тела, накрытые эло-простынками. И адский холод.

Бог, если ад есть, то он не жаркий, он холодный. Я люблю белый цвет, но не до такой же степени. И уж тем более не люблю здесь бывать.

Мэривэн подошла к одному из тел. Это не Джейк, а второй мальчик. Роберт Ионов. Тоже нормал. Его родителей мы нашли сразу. Всё тоже самое — проституция, исчезновение. Только татуировка новая.

Где-то убийца их находит, мальчиков-проституток. Знать бы, каким образом. Ван Мэй обещал поспособствовать, но пока Пат не даст ему, через меня, аппетитный кусок информации, наше следствие будет топтаться на месте. А Пат хочет, чтоб я еще и распутал дело так, чтоб он, Пат, оказался невиновным. Я начал чувствовать себя жучком, которого спеленали в паутину, со всех сторон. Или птичкой-синичкой в лапах огромного паука-птицееда.

Мэривэн подошла к столу, на котором лежал Роберт, и отдернула простыню. Бледная, в синеву, кожа, на груди от ключиц по два длинных шрама, еще один от середины грудной клетки, вниз, по животу. Он сейчас такой маленький, мальчик, брошенное тело, ушедший дух.

А на лицо я даже смотреть не хотел. Мэривэн смыла крошки крония, но отверстия остались: вниз по носогубной складке и подбородку, и уголки губ. И чернеющие дыры глазниц.

— Чем сделаны рассечения на лице?

— Остроконечным скальпелем. Глубокие, но узкие отверстия. Умелая рука делала. Раз — и всё! — Мэривэн провела рукой, показывая.

— Что еще интересного?