Немного времени для синицы (СИ)

Был один смешной случай. Пат еще был совсем мелкий, лет семи. То первое лето, когда с ним познакомились. Мы шатались по улицам, втроем, цепляя на себя неприятности, как некачественная ткань цепляет нитки и мусор. Одним из любимых развлечений было ходить к автомату со сладостями, банками колы, чипсами и всякого такого безвредного дерьма, ходить к такому автомату и пинать его разными комбинациями, дабы автомат отдал нужный пакетик-коробочку. Мы могли часами простаивать, перекидываясь словами как мячом, около автомата. Автомат поддавался, но редко. В один из вечеров с нами был Пат, он тогда был совсем еще свеженьким, не освоился с нами, у него мир и состоял только, что из родителей. Дерек знал, что и сколько стоит и как нужно, минуя карточку с кредитами, нажать и подпинать. Банка колы — столько-то пинков. Пакетик с карамельками — столько-то пинков и еще нажать на нёбо пластинки, куда кредитную карточку вставляешь. Дерек повернулся к Пату:

— Что хочешь? Тут чипсы так себе, мы один раз пробовали — фигня.

Пат долго думал, разинув рот, глядел на разноцветные картинки автомата, прислушивался к музыке и повторяющимся словам приятным женским голосом: «выберите продукт», «выберите продукт», «выберите продукт». Долго стоял, глазенками шныр-шныр. Грязный оборвыш, худой до прозрачности, в рот палец засунул, ноготь покусал. Подумал и выдал:

— А водка есть?

Мы с Дереком как стояли, так и упали. От хохота, кажется, и автомат затрясся.

Водка для Пата — значит что-то хорошее и вкусное. Родители же пьют. Ему только пробовать не дают. Говорят: маленький еще, вырастешь, вот попробуешь.

Мне смешно и печально вспоминать этот случай. Пат не сломался, выстоял. У него были хорошие учителя. Только теперь что-то странное творится. Не сломался, говоришь. А что же ты тогда сейчас творишь, Патрик Мэдсен, чтоб тебя.

Я спустился по последнему эскалатору. Народу на платформе было — тьма. Вход в клуб сверкал, мальчики-швейцары в ливреях на голое тело объясняли жаждущим зрелищ правила. Какие сегодня бои, сколько и на кого ставить, когда и где можно будет получить выигрыш. Всё как обычно. Коммутатор заверещал, высветил надпись «Я здесь». Я повертел головой, пытаясь в пестрой толпе заметить знакомую фигуру, но не мог. Набрал на коммутаторе «Где? Не вижу» и отправил. Стал ждать. Прошло минуты три-четыре, я начал уставать от блеска и шума, хотелось домой, под одеяло. Совсем, что-то, ты, Марек, расклеился.

Задумался о тепле и уюте дома, бабке, находящейся в прострации, деде, который вышивает на лифе платья бисером. Задумался — и кто-то рукой за плечо осторожно так взял, лапкой потрогал. Обернулся медленно. Смотрю: стоит, чудо в перьях. Начиная от красной трикотажной шапочки, гигантских голоочков, популярных лет тридцать назад, майки-безрукавки оранжевой в фиолетовые и голубые цветы, джинсов, ремня с бляхой-каплей, высоких шнурованных бот. И балахон-халат, а-ля ночное небо в галактиках всё венчает, светится, аж глаз слепит. Без перьев, но вполне себе чудо.

— И ты, таким образом, не привлекаешь внимания?

— Лучший способ замаскироваться — быть ярким, — Пат почесал ухо со звякнувшей сережкой в нем, — Подумал о твоем деде.

— Не знаю, кто из вас теперь… ээээ… изобретательнее, — я покачал головой, — У Бэтти плащик брал?

— У нее, уже давно. Вот до сих пор ношу. Мой любимый, — Пат развел руками, показывая. Чуть ли не кружиться стал.

— Принцесска.

Пат засмеялся:

— Всё никак в себя прийти не можешь?

— Ты же ослепил. Огорошил, — я отступил на шаг, — красотка-девочка. Какая у нас красотка-то выросла. Явись моему деду пред очи, он точно оценит.

Пат хохотнул:

— Я не сомневаюсь, — тронул меня за рукав, — Пойдем? Или боишься бледной немочью показаться, по сравнению со мной?

— Мне уже поздно переодеваться. Так что, да — идем.

Мы зашли в клуб, заплатив взнос. Пат как королева на параде вздумал кредитами швыряться, от щедрости. Я его ткнул локтем в бок, Пат согнулся, хохоча.

— Ты что творишь, — взял его за шею, сзади, вперед проталкивая, чтоб шел, и не лыбился всем направо и налево. Звезда вышла погулять. Еще и следить за ним…

Кое-как мы дошли до вип-комнаты, мной на входе заказанной, уселись на диванчики друг напротив друга. Смотрю на Пата, наглядеться не могу, как в старые времена. Третьего не хватает. Вот только третий мертв.

— Как раньше, да?

Пат лыбился во все зубы, как акула-недоросток.

— Дерека бы сюда, — вздохнул мечтательно.

— Мысли читаешь. Я бы хотел, чтоб он был здесь и разобрался с кашей, что ты заварил, — я включил голоменю и выбрал бутылку джина и тоник для разбивки, нашу обычную с Патом выпивку. Любимую выпивку Айви, — Я ведь в случае чего не смогу тебя прикрыть, потащишь меня за собой. Мне, блин, страшно. Рот закрой, наконец!

А он как лыбился, так и лыбится. На последних моих словах только сверкание притушил.

Я посмотрел на него исподлобья и подозрительно:

— Наркоты, что ли, какой сожрал?

Пат покачал головой:

— Херово ты обо мне думаешь. Если б жрал всё, что по моим каналам идет, давно бы уже откинулся, — он поправил шапку, — Может, я просто рад, что мы опять общаемся.