Немного времени для синицы (СИ)

Я постоял, помялся на месте, подумал и отбросил все варианты, что мог предпринять. И выбрал единственный верный.

Обогнул собаку и прошел мимо.

К семи утра я добрался до дома, выпотрошил шкафчик с бабкиной водкой, развел весь порошок в двухлитровой канистре, и выжрал, с перерывами на хождения блевать, всё. Затем вырубил коммутатор и бухнулся спать. Бабка ходила вокруг меня кругами и квохтала: «Что случилось, Марек, да что случилось».

Я, блин, случился.

Из-за кокаина и водки сердце просилось выйти вон через глотку, но я ему не давал, тыкал обратно на место, успокаивал, нянчил. Сердце меня слушалось плохо, и я мог бы сдохнуть, но я не сдох. Потому что синтет. Убогий синтет, которому из-за дурацкой ноги и с Земли не улететь.

Господи, как я себя ненавижу.

Господи, забери меня к Дереку, и я набью ему там морду. И всё закончится, и всё, наконец, закончится.

Господи. Убей меня. Или дай мне заснуть.

Я уснул и проспал весь день.

Разбудил меня Джон, который долбил в дверь моей комнаты с такой силой, что, казалось, сотрясались стены.

Коммутатор я ведь выключил.

Пошатываясь, я встал и открыл дверь. Джон, не рассчитав, чуть не ввалился во внутрь, на меня.

— *****, Виленски.

— Привет, Джон, — я зевнул.

Джон посмотрел на меня, намереваясь отчитать, но сказал только:

— Вид у тебя как будто кто-то сдох, и ты был на поминках.

— Я сдох.

— Э, нет. Ты пойдешь на работу, мертвечонок ты наш.

Я пошатался из стороны в сторону, подумал. Обернулся.

— А можно не пойду?..

Джон одним шагом преодолел разделяющее нас расстояние и взял меня за шкирку, как провинившегося котенка.

— Мне тебя в ванну оттащить или сам дойдешь?

Я поглядел на него, вздохнул, и буркнул:

— Сам дойду.

Джон отпустил. Я, держась за стены, дверцы шкафчиков, убегающее от пальцев пространство, кое-как порылся в поисках чистой одежды и потопал в ванную, а Джон пошел развлекать деда с бабкой.

Джон знает про мои запои. Из них он меня и вытянул, после пропащего года, после смерти Дерека. Джон заставил меня работать и жить. И я ему благодарен как никому другому.

Бабка сварила кофе, и его я выжрал тоже. Весь, что был. Сердце вроде улеглось, но ныло.

Джон посадил меня сзади себя на мотик и повез как бесполезный для меня, но ценный для него скарб.

— Джон! — крикнул я ему в ухо.

Он меня услышал и одними губами сказал «что?»

— Отвези меня на свалку и скинь там. Я там сдохну.

В ответ раздалось что-то похожее на забористый мат.

Джон довез меня и выгрузил, бережно держа, также бережно он повел меня в участок, где усадил на стул. Я смотрел на него с ленивым возмущением. Он не обращал на меня никакого внимания.

Только положил коммутатор на стол перед собравшимися нашими: Мэривэн, Стивом, Раджнешом и Томми. Все стояли, один я сидел.

— У нас две новости. Во-первых, Крэйзи что-то дал Ван Мэю, и он нашел сутенера.

Все зашумели. Я почти оглох от выжранного ранее, похмелье било по ушам, реальность была настолько ватной и смазанной, что и муха пролети, я мог бы проследить ее полет, и как в замедленной съемке щерить зубы в удивлении. Зубы, слюни, кровь. Пат. Поцелуи.

— Поэтому мы сегодня едем к сутенеру. Стив и Томми, — продолжил Джон, — это первое. Второе: у нас опять убийство. Очередное. Раджнеш и Мэривэн, вы — на место преступления. А Марек у нас будет писать отчеты.

И Джон как-то не очень приятно улыбнулся. А я не понял почему. До меня еще не дошло. Говорю же — всё было как через серенькую ватку.

Пока все бегали, разбирали оружие, ключи от мотиков, всякие-разные причиндалы для обследования места преступления, я тупил в столешницу. Ничего себе так столешница, с прожилочками. С прожилочками.

— Джон, отпусти меня, а, — промямлил я, — Я отлежусь дома и вернусь. Отчеты вечером накатаю.

Джон сморщил свой большой нос и в большом же сомнении помотал головой.

Когда все убрались по своим очень важным делам, Джон взял стул, перевернул его себе спинкой вперед, оседлал его. И уставился на меня.

— Рассказывай.

— Нечего рассказывать, — я свернулся в себя и не собирался оттуда выбираться. Я улитка, не трогай меня.

— Рассказывай, что случилось. Где был, что делал, — Джон не унимался.

— Ничего не делал.

— Но ты напился.

— Напился, — согласился я.

— И почему ты напился?

— Нипочему.

— Врешь, — Джон резко встал, стул чуть не сломав. Я видел, что он в гневе, но не мог ничем помочь, — Во что ты вляпался?

— Ни во что.

Джон замер, дыхание его было резким, дерганным.

— Марек, я тебя знаю. Ты просто так не напьешься до полусмерти. Что-то случилось.

Я тоже встал:

— Отвали. От-ва-ли.

Он не подскочил ко мне резко, нет, он подошел медленно, и также медленно дал мне пощечину. В пустой комнате звук показался мне оглушительным. Моя голова дернулась, я вернул ее на место. Рукой коснулся щеки, убрал ладонь, посмотрел на нее.

— Ты всё расскажешь, — он не угрожал, он не упрашивал. Он констатировал.

Я сел на место. Как школьник руки перед собой сложил. Джон также разместился, напротив меня.

— Я…

— Ты, — подталкивал меня Джон.

— Вляпался.

— Окей, вляпался. Во что?

— Пат замешан в убийствах.

— Пат? Это кто?

— Крэйзи. Патрик Мэдсен.