Немного зло и горько о любви

– Зарулим на ближайшую «NESTE»? – вдруг предложила она. – Выпьем кофе, м?

– Давай. Через три светофора.

…Сидели за столиком с бумажными стаканчиками кофе.

– Как твои продажи, растут? – спрашиваю.

– Немножко, – смеется, – я ушла из офиса, работаю дома, все клиенты остались со мной.

– Из дому клиентскую базу не нарастишь. Но тебе, наверное, это не нужно, да?

– Не нужно, да, – улыбается.

– Знаешь, я уже спокойно могу видеть тебя и говорить с тобой. И спокойно думать о том, что ты живешь не со мной. Но… всё-таки… Почему ты ушла, можешь сказать?

Улыбается, макает ложку в остатки кофе, чертит по бумажной салфетке…

– Ты забрал Леру. Она была моя, и ты ее забрал себе. Зачем?

– Чтобы ты поняла, как мне больно. Ты забрала у меня себя. Я забрал у тебя другого человека. Лишение. Изымание активов, иначе говоря.

– Помнишь, мы смотрели фильм «Проект Александры»?

– Ммм… смутно.

– Ну, неважно. Там жена много раз пыталась говорить с мужем. Много, много, черт, как много раз. Так много, что ему казалось, что он все это слышал и знает давным-давно…

– Ну так что же, Маш, какое это имеет отношение к твоим причинам? – Я не чувствовал обычного раздражения, нет, просто хотелось получить простой ответ. Просто ответ, ставящий точку в этой истории. Просто ответ, как снятие с депозита остатка и закрытие счета.

– Йолки… как же тебе объяснить-то, бедный ты, бедный… Просто… просто ты так и не научился со мной обращаться, скажем так… Ты обзавелся мной, как супер-пупердевайсом, и ожидал, что все будет работать само и приносить тебе дивиденды. Я понятно излагаю?

– Ну… в общем, да. Жаль, такой симпатичный девайс, – я снова невольно улыбнулся. – Знаешь, Маша-девайс, я бы никогда не отступился от тебя, если бы не Лера.

– Она тебя чему-то научила, да неужели? – Маша ерничала, но меня это не приводило в привычное раздражение.

– Вряд ли меня кто-то может учить. Дело не в морали, не в отказе от делового подхода ко всему, нет. Все очень рационально. Я вкладывал в тебя и ожидал признания. Признание меня мужчиной от тебя – моей женщины. И я его не получал, как мне казалось. Это меня словно… отменяло. Это разрушало почву под ногами. Шатало. Потом появилась Лера, и это еще больше шатнуло мою систему. Но это было как-то слишком для меня… для того, чтобы удержать привычную рамку мира. На какой-то миг ситуация вышла из-под моего контроля, а когда я вновь овладел ею, оказалось что это уже совсем другая ситуация и другая картина мира… больше, полнее, объемнее… и я сам стал немного другой, и болевые точки сместились в какие-то неопасные места… И хотя руки по-прежнему вцеплены в тебя, я…

Я могу слушать тебя без гнева и даже почти понимаю, о чем ты говоришь, что не научился с тобой обращаться. Я и не научусь, пожалуй, но это уже неважно, я могу позволить себе отпустить тебя с миром, вот что важно. Словно я богатый кредитор, прощающий должника…

– Ну, хотя бы так, – сказала внимательно меня слушавшая Маша, – хотя бы так…

– Я вот что еще подумал… когда кого-то держишь достаточно долго, у него в мышцах живет привычное напряжение сопротивления. Понимаешь, о чем я?

– О чем?

– Если я разожму руки, ты можешь упасть. И удариться. И тебе будет больно.

– А если ты не разожмешь руки…

– Нет, я не о том. Я не хочу, чтобы тебе было больно, если я прекращу за тебя бороться. Ты ведь подумаешь что-то типа: «Я не стою того, чтобы он ради меня изменился», верно?

– Йолки… ну да, подумаю, но что с того, ты ведь все равно не изменишься ни ради кого.

– А ты?

– Я – точно нет.

– Вот и я не вижу причин менять себя. Тебе хорошо с Егором, потому что ни ему, ни тебе ничего не нужно для этого ломать в себе. Я так думаю. Поэтому надо мне избавиться от всех акций компании «Маша», – я засмеялся. – Мне жаль того, чем мы так и не стали, но… мне не на что это купить, словом.

– Все, что ты сделал для Леры хорошего, – вернется тебе, – сказала Маша, глядя серьезно, без улыбки.

– Ну что ж, буду ждать.

– И ты «разжал руки»?

– Да.

…Может быть, не нужно было этого делать, хотя бы до возвращения Леры… может быть, тогда бы…

ЛЕРА

Стюардесса принесла плед, я уютно закуталась и уснула еще до взлета… В первом классе пассажиров больше не было.

Проснулась от сиреневого запаха «Diorella» – старых любимых духов, что были у меня лишь однажды в жизни – в самом начале первой любви.

Открыла глаза и увидела справа внизу чьи-то маленькие ноги в лиловых лаковых ботинках.

Коллекционер боли? Он летит со мной в Венецию? Наверное, Влад нанял его, чтобы рядом со мной всегда был врач…

– Меня нанял не Влад. Впрочем, неважно. Ты слышишь, как пахнут эти духи Диора?

– Да. «Di-o-re-lla», – нараспев произнесла я, прикрывая на миг глаза от удовольствия.

– И ты не видишь сейчас ничего, кроме нас, не правда ли?

– Да, – удивилась я, – как странно… я не вижу ничего, кроме нас.

– Это сейчас пройдет. Ты будешь видеть все, что захочешь, – успокаивающе сказал старичок.

– Но самолет еще не долетел, и я не могу увидеть Венецию, до того, как окажусь там.

– Самолета больше нет. Мы там, где летать – так же естественно, как дышать.