Ненадёжный признак

Вернувшись домой, я поделился результатами поездки со своей дорогой супругой. После долгих споров и размышлений Камилла объявила, что она согласна довериться современным технологиям. Принимая возможные риски, мы осознавали всю иронию ситуации: технология под названием «экзорцизм» тоже была когда-то современной и прогрессивной, но помогла ли она хоть кому-то? Так или иначе, но мы решили, что если нам суждено иметь второго сына, то мы будем его растить под защитой Охотника из «Nomokar Inc». Поэтому, когда у нас родился ещё один мальчик, я не мешкая заключил договор с компанией. В числе прочих формальностей мне нужно было дать своё согласие на некую «твайс-инвиз-процедуру», которая фактически обозначала уничтожение Наездника. Подпись под этим параграфом в договоре я поставил без малейшего колебания.

С самого начала Камилла настаивала на том, что она будет воспитывать своих детей – мальчиков или девочек – сама. Поэтому у нашего старшего, Томаса, никогда не было ни няни, ни гувернёра. Нам пришлось немного перепланировать жилые помещения в Пренстон-холле, чтобы разместить детскую по соседству с нашей спальней, но игровая комната осталась на прежнем месте, в некотором отдалении от моего кабинета и гостиной. Камилла проводила там практически всё своё время, играя с нашим мальчуганом. Через три года после рождения Томаса у нас появился наш младший, Руфус, и мы стали ещё более внимательны к происходящему в детской.

Самым важным было не пропустить появление Наездника. Я не хотел повторить ошибку своего отца и поэтому собирался рассказать Томасу о Наезднике в его пятый день рождения. Не желая излишне пугать сынишку, я нарисовал несколько крупных ярких картинок и придумал целое театральное представление, рассчитанное на маленького ребёнка. Но все эти приготовления нам не понадобились. Когда Томасу оставался месяц до его пяти, а Руфусу было два года, Камилла, держа их обоих за руки, пришла ко мне в кабинет и подчёркнуто спокойным голосом сообщила, что Томас попросил купить ему «такую же лошадку на палочке, как у того мальчика с красивым воротником».

Я сразу же позвонил в Стокгольм, и через пару дней в Пренстон-Холле появился улыбчивый молодой человек, чем-то неуловимо напоминающий парня из группы «ABBA», того, который был женат на брюнетке. Молодого человека из Швеции звали Леннарт, и он привёз с собой маленький, на вид вполне безобидный прибор, похожий на простую фотокамеру. Мы собрались у меня в кабинете и обсудили, как будем действовать. Я приложил массу усилий, чтобы убедить Камиллу оставить Томаса на наше с Леннартом попечение и сфокусироваться на Руфусе. Она ни в какую не хотела расставаться со своим первенцем.

Даже тот довод, что Леннарт является профессиональным Охотником, что все наши надежды связаны с устройством под названием «номокар» и что мы с самого начала собирались следовать этому плану, не был для неё достаточно убедительным. Только моё обещание неотлучно находиться в детской вместе с Леннартом смогло её успокоить. Было решено, что Камилла с Руфусом поедет навестить своих родителей и пробудет там пару недель. Хотя мы не знали, сколько времени займёт выслеживание Наездника, мне почему-то казалось, что он не заставит ждать своего нового появления. И я не ошибся.

Это произошло через несколько дней после того, как Камилла с Руфусом уехали, а мы с Леннартом заступили на вахту в детской.

Любимой игрой Томаса всегда были машины. Несмотря на то, что в детской было полно игрушек, целый зоопарк пластмассовых зверей, диснеевские плюшевые медвежата и ослики, настольные игры вроде «Диззи-Диззи Динозавра», кубики, строительные наборы и прочее, Томас обожал нарядиться в карнавальный костюм волшебника Мерлина, подаренный ему на День Всех Святых, и часами возиться с крошечными автомобилями. Машинный парк у него было более, чем внушительный. Думаю, там было около сотни самых разных моделей.

В тот день я сидел рядом с ним на полу, наблюдая, как он испытывает миниатюрную ламборгини на прочность. Только что мы соорудили невысокий мост (дощечка из строительного набора, положенная на два больших кубика) и съезд с моста (ещё одна дощечка, установленная под наклоном), и теперь Томас пытался заставить красную машинку аккуратно съехать, а не свалиться с этой немудрёной конструкции. Машинка не слушалась, Томас сердился. Леннарт сидел поодаль, тоже на полу, и мастерил что-то вроде ангара из картонной коробки из-под пылесоса, которую они с Томасом с большим трудом выпросили у одной из горничных. Вооружившись детскими тупыми ножницами, он пытался вырезать в коробке круглую арку для въезда. Это у него плохо получалось, но он не унывал и насвистывал какую-то жизнерадостную мелодию в такт той, которая еле слышно доносилась из наушников, соединённых с небольшим плеером у него на поясе. Иногда он поглядывал на нас, ободряюще улыбался и снова принимался воевать с неподатливым картоном.

В этот момент я услышал, как Томас отчётливо, старательно выговаривая сложное название, сказал: