(ненужное зачеркнуть)

Двери из кухни вели прямиком в небольшой салон, оформленный в более темных тонах: оливковые стены, покрытые шпоном комоды; шкаф, заполненный восковыми предметами, притворяющимися книгами. Вероника вытянулась на софе; а почему бы не вздремнуть после такой короткой, проведенной в безумствах с приятелями ночи? Хотя размещенный прямо напротив лежанки телевизор был всего лишь картонным муляжом, на столике возле софы дремал самый настоящий пульт дистанционного управления. Ленивым жестом Вероника надавила на несколько кнопок, делая вид, будто перещелкивает каналы. Наконец – какой-то из них ее заинтересовал. Что это могло быть, в эту утреннюю пору. Повторение какого-то реалити-шоу? Чужое существование, которое видел уже раз, переживаемое заново делается попросту скучным.

Через несколько часов Вероника сползла с софы, отправилась в другой конец зала: в отдел со спальнями. Больше всего ей понравился набор с обширной, рассчитанной на несколько человек кроватью; скорее уже, семейной, чем супружеской. Предмет мебели, пускай даже и снабженный матрасом, оставался голым и холодным: не хватало одеяла, которым можно было бы укрыться с головой. Наблюдая за кроватью из зала, словно ребенок, который подглядывает за занимающимися любовью родителями, Вероника заметила молодого мужчину с полноватой женщиной при нем: они присели на кровать, словно бы прекрасно знали и понимали, чем на ней можно заниматься. "Попробуем?", - спросил мужчина.

Тихонечко отступив, Вероника забрала из шкафа пальто в клеточку. Прицепленный к шкафу проспектик извещал, что данная модель называется "Tillbaka", что по-шведски означает: "С возвращением".

Конура на восьмом этаже крупноблочного дома в залах ИКЕИ поместилась бы несколько раз. Это не было жилище, в котором Вероника провела детство; мать купила ее всего несколько лет назад, продав другую квартиру, чуть побольше, расположенную в паре кварталов отсюда. Вероника не знала, почему мать решила избавиться от предыдущей квартиры; когда ей было шестнадцать, она подозревала, будто бы то был некий вид наказания; наказания для нее. Она ведь не попала в самый лучший в городе лицей – хотя школа, которая приняла ее к себе, тоже была, вроде как, неплохая; в ней обучались будущие журналисты, художники, гуманитарии. Впоследствии Вероника должна была узнать, что прием дочери на учебу мать вымолила на коленях в дирекции; с теми оценками в табеле из гимназии ее отправили бы, несолоно хлебавши.

Загадка квартиры выяснилась как-то днем, в каникулы перед первым годом в лицее, сразу же после переезда. После покупки новой квартиры на счету у матери оставалось еще немного денег; вроде как и немного, тем не менее, сумма была приличная, и банк пригласил мать на встречу.

- Знаешь, что они мне там сказали? – спросила мать, вернувшись домой. – Слушай! - обратилась она к шестнадцатилетней Веронике. – Они сказали что те деньги, которые лежат без движения, можно инвестировать. Что, не выходя из дома, я могу выиграть в "Миллионерах"!

- И что ты им на это ответила? – спросила возбужденная Вероника. Охо-хо! – подумала она про себя. Ох, так я буду богатой, как мои будущие одноклассницы!

- Что я им сказала? А что я им сказала? – Мать широко улыбнулась. – Ясное дело, я им сказала, что эти деньги уже инвестированы!

- Инвестированы? – удивилась Вероника.

- Они ничего не поняли. Слушай! – Мать была явно в веселом настроении. – Не знаю, что они имели в виду, но они спрашивали, как такое возможно, что я уже что-то инвестировала, раз деньги лежат на счету. Так я им сказала, что деньги вроде как и лежат на счету, только я их уже инвестировала, настолько замечательно, как только могла. В свою маленькую доченьку.

- Что?... – не дошло до Вероники. – Погоди, погоди, это как?

- Эти деньги пойдут на твое высшее образование, - очень серьезным тоном сообщила мать. – Это те вложения, которые вернутся. Обязаны вернуться, - с огромным убеждением заявила она.

У Вероники по этой теме мнение было другое; сама она считала, что эти деньги они должны дать папе, а он с ними справится получше.

С момента встречи на празднике первого причастия она не разговаривала с матерью об отце; ни разу она его не встретила. Еще в гимназии дети чего-то там упоминали про алименты; когда в какой-то из вечеров на каникулах Вероника сказала об этом матери, та лишь мрачно рассмеялась.

- Твой отец никогда ничего подобного не предлагал.

- А почему ты не попросила его об этом?

Они сидели в ванне; мать попросила, чтобы дочь потерла ей спину. Вероника оттирала пухлую, покрытую мелкой сыпью поверхность, под которой угадывались искривленные кости позвоночника.

- Я? – Мать резко обернулась. – На нос Вероники упали хлопья пены; в зеркале грязной воды девушка видела ложбинку между ягодицами матери. – Я? Я должна его просить?

- Ну да, - сказала Вероника, опуская губку. – Он же, ну ты понимаешь… лучший.

Мать всматривалась в дочь; Вероника уже очень давно не видела ее лица столь близко.

- Лучший? – осторожно спросила мать. – Что это означает: "лучший"?

Вероника делала вид, будто бы задумалась.