Необычный адвокат У Ёну. Сценарий. Часть 1

Из-за ярких обоев и мебели комната больше напоминает детский сад.

Ёну и Суён сидят с Хаюн и ждут, когда приведут Хянсим. Наконец дверь открывается, и она входит.

ХАЮН. Мама!

ХЯНСИМ. Хаюн!

Мать и дочь воссоединились и тепло обнимают друг друга. И Хаюн, и Хянсим плачут.

ХЯНСИМ (всхлипывая). Прости меня. Маме так жаль…

В глазах Суён стоят слезы. Ёну же не выражает никаких эмоций, как и всегда.

Она погружена в свои детские воспоминания.

СЦЕНА 24. Детская площадка начальной школы (внутри / день) – прошлое

Восемнадцать лет назад.

Обеденный перерыв в день спорта в начальной школе Ёну.

Девятилетняя Ёну и тридцатипятилетний Кванхо сидят на коврике на траве.

КВАНХО. Ёну, на, поешь дыню.

Кванхо сует в руку Ёну кусок очищенной дыни. Однако Ёну занята разглядыванием мам других детей. Она видит маму, которая кладет кимпаб в рот своему ребенку, маму, которая играет с ребенком в «Поймай меня», маму, которая улыбается, целуя своего ребенка в щеку… Ёну вдруг понимает: «У меня нет мамы».

ЁНУ. Пап.

КВАНХО. Что?

Кванхо с нежностью смотрит на Ёну. Однако Ёну, как и всегда, не смотрит ему в глаза.

ЁНУ. Почему у меня нет мамы?

Лицо Кванхо резко бледнеет, словно кто-то выстрелил ему прямо в сердце.

СЦЕНА 25. Машина (внутри / день)

Снова настоящее время.

На обратном пути в офис компании «Ханбада». Суён ведет машину, а Ёну расположилась на пассажирском сиденье.

СУЁН. Наказание за грабеж слишком высокое! Как это возможно, что минимальный срок за убийство – всего пять лет, а за грабеж – целых семь? Может, стоит подать запрос на пересмотр закона? Если суд решит, что это неконституционно, Хянсим оправдают.

ЁНУ. Уже было несколько попыток. В 2001, 2006 и 2016 году…

СУЁН. И? Не сработало?

ЁНУ. Нет. Признали, что это конституционно.

Суён вздыхает. Она думает над другими способами.

СУЁН. Перебежчица из Северной Кореи… Получается, она своего рода беженка? Есть ли какие-нибудь законы, защищающие беженцев, иммигрантов и иностранцев, когда они совершают преступление?

ЁНУ. Нет.

СУЁН. Подумай хорошенько! Совсем ничего?

ЁНУ (думает). Нет, ничего. И было бы неправильно, если бы они были. Это как дать беженцам, мигрантам и иностранцам лицензию на преступление.

СУЁН. Ну вот! Что же тогда делать? Ёну, ты же гений. Придумай что-нибудь!

Ёну задумывается.

INSERT

Спокойное синее море.

Кит высовывает голову из воды.

Одним из видов социального поведения китов является «высовывание головы».

CUT TO

Снова машина.

ЁНУ. Хм… Это немного притянуто за уши, но кое-какая идея у меня есть.

СУЁН. Какая?

СЦЕНА 26. Зал судебных заседаний (внутри / день)

ЁНУ. Законы Северной Кореи.

Чонбон не верит своим ушам. Мёнха слушает с интересом.

МЁНХА. Законы Северной Кореи?

ЁНУ. Да. В Северной Корее также случаются грабежи. Статья двести восемьдесят восемь Уголовного кодекса Северной Кореи «Грабеж личного имущества». «Лицо, похитившее имущество человека путем применения насилия или угроз, создающих опасность для жизни и здоровья человека, подлежит наказанию в виде заключения в исправительно-трудовом лагере на срок до четырех лет».

СУЁН. Однако, согласно «Уголовному праву», опубликованному издательством Университета имени Ким Ир Сена, под категорию грабежа в Северной Корее попадают действия гораздо более серьезного характера, чем у нас. Нападение должно повлечь за собой смерть или серьезные телесные повреждения или же должна прозвучать угроза о том, что, если жертва не выполнит требований правонарушителя, он немедленно совершит нападение, которое повлечет смерть или серьезную травму. Если насилие или угрозы не достигают указанного уровня, преступление классифицируется как «Завладение личным имуществом».

МЁНХА. «Завладение личным имуществом»?