Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 1. Том 1

Такое подробное изложение школьной реформы 1918 года удалось почерпнуть из письма Марии Александровны к сыну. Она, бывшая начальница женской гимназии, не имела специального педагогического образования и потому при новом распределении учителей должности не получила, а была зачислена в резерв Наробраза. И только вмешательство Анны Захаровны Замошниковой, назначенной заведующей первой школой второй ступени, и бывшего директора гимназии Чикунского, имевшего университетское образование и потому назначенного заведующим второй школой второй ступени, помогло Пигуте относительно быстро получить новое назначение. Но всё же допустить её к заведыванию школой второй ступени не решились, а направили возглавить одну из школ первой ступени.

В письме от 9 ноября 1918 года Мария Александровна извещает сына об этих событиях. Она пишет:

«Милый Митя! Спасибо тебе большое за память и присылку денег. Деньги нам пока не особенно нужны, и ты, пожалуйста, больше не высылай. Хотя гимназия уничтожена, и я больше не начальница, но считаюсь народной учительницей и получаю жалование и пятилетние прибавки. Лёля тоже на месте. Думаю, что мы живём не хуже других и не голодаем. Боюсь, что у вас всё много дороже и тебе трудно приходится. Муку мы частным образом достаем по 125–130 руб. за пуд, только один раз купила я за 140. Пшено так же. Масло 15 руб. за фунт. Для меня очень важно и дорого почувствовать, что ты о нас думаешь и помнишь. Деньги твои мы с Лёлей поделили пополам, к 150 руб. я прибавлю ещё 50 руб. и пошлю их в Кострому Мирновой.

Представь себе, мне сообщили, что Николай Геннадиевич умер, и таким образом, Слава и Ниночка остались совсем сиротами. Ниночка – в Костроме у бабушки, а Славу ещё весной Николай Геннадиевич увёз к себе в Солигалич, как только женился. Где сейчас Слава? Анна Петровна пишет коротенькую открыточку, очевидно, и сама ещё не знает, отчего и как умер её сын, видно, очень поражена, тем более что и второго её сына (Юрия) берут в армию. Всё это очень грустно!

Желала бы знать что-нибудь о твоём мальчике. Хоть бы ты прислал его фотографию. У меня на глазах растёт его ровесница – дочь Стасевича. Славная девчушка, болтушка и очень забавная девочка. Боря состоял во втором классе гимназии, но теперь учение на время прекращено: гимназии упразднены, а учащиеся младших классов расклассированы по различным школам первой ступени. Я на положении запасной учительницы и пока ещё не имею определённой работы, Женя учится дома с учительницей, то есть училась. А теперь её учительница получила место. Буду заниматься с нею я.

Крепко тебя обнимаю. Пожалуйста, давай иногда о себе вести. Мама.

Р. S. Здоровье мое хорошее».

Рассказывая в этом письме о положении в школах, Мария Александровна ни одним словом не упоминает, насколько болезненно она восприняла своё отстранение от должности, и не столько потому, что это отразилось на её материальном положении, но главным образом потому, что она оказалась невольно оторванной от любимого дела, которому, в сущности, посвятила всю свою жизнь.

А приписка о состоянии её здоровья была и совсем неправдивой. Но Мария Александровна не хотела огорчать любимого сына, а жившая рядом с ней дочь не только не сочувствовала её горю и болезни, но даже и не замечала их. Она была слишком занята своими личными переживаниями. И приходилось бедной старушке делиться своими невзгодами с ближайшими друзьями: Стасевичами, Армашами, Травиной да малолетним внуком.

И если друзья принимали все меры к тому, чтобы помочь ей, и, как мы уже знаем, преуспели в этом, то внук просто искренне жалел свою бабушку, часто замечая слезы на её глазах, по своей детской беспечности и неразумению помочь ей пока ничем не мог. Единственное, что он всегда делал, это с яростью бросался на её защиту при ссорах с дочерью, причём это его заступничество очень часто приносило его любимой бабусе не пользу, а лишь новые огорчения, и его желание сделать добро невольно обращалось во зло. А ссоры между Еленой Болеславовной и матерью происходили всё чаще, бывали всё острее и значительно подрывали силы Марии Александровны.

На состоянии её здоровья отразилось и ухудшение питания. Всё лучшее, что появлялось в доме из продуктов, Елена без стеснения забирала для себя и Жени, из оставшегося бабуся лучшие и большие кусочки отдавала внуку, а сама сидела в основном на картошке с постным маслом и чёрном хлебе.