Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 1. Том 2

– Понимаешь, через час или полтора приходит почтовый поезд, следующий до Челябинска. Военный комендант обещал нас на него устроить. Поедем на нём, а то неизвестно, когда этот Пятьсот весёлый пойдёт и опять где-нибудь сутками стоять будет. Почтовый идёт по расписанию, опаздывает немного, так что если только на него попадём, то, конечно, выгадаем. Ну, а если уж не повезёт, так на свой-то мы всегда успеем вернуться.

Уложив вещи на перроне около здания вокзала и усевшись на стоявшую рядом скамейку, друзья стали дожидаться почтового. Через полчаса дробно зазвенел станционный колокол – это была повестка: таким образом тогда пассажиры извещались, что ожидаемый ими поезд вышел с предыдущей станции.

– Ну, я пойду к коменданту, а ты сиди здесь. Давай твой билет, – сказал Алексей.

Взяв Борин билет, он скрылся в здании станции. Прошло около получаса, и мальчишка уже начал беспокоиться, тем более что ожидаемый поезд, который вёз высокий зелёный паровоз с большими красными колёсами, уже медленно подходил к перрону. Однако поезд ещё не успел остановиться, как запыхавшийся Алексей подбежал к Боре и спросил:

– У тебя деньги есть?

– А много? – вопросом на вопрос ответил Боря.

– Да порядочно нужно. Билеты нам дают в плацкартный вагон. Нужно доплачивать к нашему воинскому почти 50 лимонов.

– Ну, столько-то у меня есть! – радостно воскликнул Боря и стал торопливо расстёгивать ворот гимнастёрки, чтобы достать из потайного кармана деньги. Пока он это делал, Алексей вытащил из кармана свои капиталы, сложил их с протянутыми Борей, довольно кивнул головой и вновь скрылся в здании вокзала.

В это время из дверей вышел сторож и громко сказал:

– Первый звонок к поезду № 72, следующему из Москвы до Челябинска. До отправления поезда остается 30 минут, начинается посадка, – после этого он ударил один раз в большой медный колокол, висевший около двери.

Затем открылись другие двери, и из вокзала на перрон хлынула толпа пассажиров. Конечно, это была значительно меньшая толпа, чем та, с которой Борису пришлось пробиваться при посадке в Москве. Но всё-таки и она была внушительна. Мальчик заметил, что при приближении к составу она растекалась на группы, выстроившиеся в очередь у входа в вагоны, причём, если перед некоторыми вагонами народу собиралось много, то перед другими их было всего по нескольку человек. Разглядывая и удивляясь такому неравномерному распределению пассажиров, он успел заметить, что толпа была больше именно там, где в вагонах виднелось больше народа, и меньше пассажиров направлялось туда, где вагоны казались наиболее свободными. В это время к нему подбежал весёлый Алексей. В руках он держал их билеты и ещё какие-то бумажки.

– Бери вещи, пойдём садиться! Наш вагон № 8.

Подойдя к восьмому вагону, они увидели, что около него ожидающих не было совсем. У лестницы, ведущей в тамбур, стоял кондуктор со свёрнутым жёлтым флажком в руке. Внимательно рассмотрев билеты и бумажки, поданные ему Алексеем (позднее Борис узнал, что эти бумажки называются плацкартами), он забрал их к себе и сказал:

– Садитесь, ваши места 32 и 34, билеты и плацкарты останутся пока у меня. Перед Челябинском я их вам отдам.

Когда Алексей и Борис вошли в вагон, последнего поразило то, что вагон был как будто полупустой. Привыкнув к тесноте и давке, царившей в общих вагонах кинешемского поезда, в котором он ехал до Москвы, Борис ожидал увидать нечто подобное и здесь. Между тем, в этом удивительном вагоне каждый пассажир мог распоряжаться целой полкой.

Найдя свои места и положив на них вещи, путешественники подошли к окну как раз в тот момент, когда сторож, позвонив два раза, объявил:

– Второй звонок к поезду № 72, следующему до Челябинска. До отправления поезда осталось 10 минут. Просьба занять свои места.

Путешествие в плацкартном вагоне почтового поезда отличалось от поездки в Пятьсот весёлом, как небо от земли. В вагоне было свободно: каждый имел своё место, никто не толкался, не лез в вагон при очередной посадке. У проводника (так называли кондуктора) можно было даже купить чай. Кроме того, поезд останавливался прямо против вокзала, это позволяло сбегать и за кипятком, и в ларёк, где торговали ржаными лепёшками, варёной картошкой, солёными огурцами. За все драли втридорога, но всё же необходимую еду можно было купить.

В памяти Бориса Алёшкина об этом отрывке его долгого пути воспоминаний сохранилось мало. Вероятно, потому, что происходил он спокойно, однообразно, без каких-либо приключений.

За время дороги Алексей и Борис так подружились, что все пассажиры, ехавшие на более близкие расстояния и сменявшиеся часто, привыкнув видеть их постоянно вместе, по-братски делившихся каждым куском, считали их если не братьями, то, во всяком случае, близкими родственниками.