Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 1. Том 2

После ликвидации ДВР все эти деньги самостоятельное значение потеряли и являлись лишь выражением золотого рубля, который считался основной денежной единицей, они приравнивались к этому рублю в различных соотношениях. Как видите, в это время денежные расчёты на Дальнем Востоке были сложными, а для наших путешественников даже неприятными.

В Иркутске они узнали лишь то, что за Верхнеудинском их миллионы в обращение не принимались. Это основательно обескуражило обоих, в особенности Бориса. Если Алексей, приехав в Читу, сразу же попадал к своим родственникам, то ему предстояло ещё совершить длинный путь до Владивостока.

В дороге выяснилось, что обмен советских дензнаков на дальневосточные деньги производится в Чите. Когда поезд остановился в Верхнеудинске, его обступила толпа спекулянтов, предлагавшая купить самые разнообразные товары на совзнаки, пугая пассажиров тем, что в Чите за лимоны ничего не дадут и их придётся просто выбросить, а тут, мол, хоть что-нибудь купите. За все предлагаемые товары эти торговцы назначали ни с чем несообразные цены, но всё-таки находились легковерные, попадавшиеся на их удочку. Может быть, попались бы на неё и наши знакомые, да их отговорил проводник вагона, очевидно, добрый человек.

Купив в Верхнеудинске самую необходимую еду и заплатив за неё раза в три дороже, чем можно было заплатить в Иркутске, они часть остававшегося у них капитала сохранили.

Несмотря на то, что плацкарта их кончилась в Верхнеудинске, проводник из вагона их не высадил. Пассажиров было немного, и он, пожалев раненого и мальчишку, оставил их. Поезд от Верхнеудинска, впрочем, как и от Иркутска, шёл с большой скоростью и, выйдя вечером, к утру следующего дня уже был в Чите. Здесь нашим знакомым предстояло расстаться: Алексей уезжал куда-то в сторону от Читы, вёрст за 30, а Борису нужно было дожидаться нового поезда, который уже теперь довёз бы его до Владивостока.

Помещение вокзала было забито пассажирами, многие размещались на перроне и в палисадниках, окружавших здание вокзала, и даже прямо на привокзальной площади. Основная масса пассажиров ожидала поездов не в сторону Владивостока, а в сторону Сибири. Тут было очень много таких, которые в своё время так или иначе, по собственной воле или нет, но оказались на Дальнем Востоке, а теперь возвращались домой. Среди них встречалось немало людей, послуживших во всех белогвардейских правительствах Дальнего Востока. Большинство из них ждало не только и даже не столько поезда, сколько окончания специальной проверки, которая производилась при военной комендатуре вокзала. Конечно, проверка была поверхностной, но, наверно, она была необходимой. Без заключения комендатуры едущим на запад не давали билетов и не сажали ни в один поезд.

Из Читы на Владивосток почтовый поезд отправлялся через день, и как раз день приезда Бориса совпал с днём его отправления. Говорили, что он будет часа через два – четыре.

Алексей за время путешествия от Москвы до Читы подружился с мальчиком, и поэтому прежде, чем расстаться с ним, на правах старшего решил о нём позаботиться.

В одном из палисадников, окружавших вокзал, он нашёл семью украинцев. Главой этой семьи был мужчина лет сорока – красивый, черноусый, черноволосый, с румянцем во всю щёку и большим шрамом на лбу. Служил у Будённого и теперь, демобилизовавшись, ехал по приглашению своего брата, в своё время обосновавшегося где-то около Спасска, чтобы поселиться вместе с ним. Жена – такая же чернобровая, кареглазая украинка, весёлая и приветливая женщина. Узнав, что Боря едет один в такой далёкий путь, она заверила Алексея, что они будут заботиться о парнишке, как о своём. Кроме мужа и жены в этой семье имелось двое детей в возрасте семи и пяти лет.

Семейство Замулы, такова была фамилия новых знакомых Алёшкина, уже поменяло имевшиеся у них деньги, приобрело билеты и теперь ожидало поезда.

Успокоившись за Бориса, Алексей отправился на вокзальную площадь, чтобы найти попутчика до села, в котором жила его сестра. Вместе с ним пошёл и Боря, чтобы заглянуть на почту и узнать, нет ли для него перевода от дяди Мити, а затем в банк – обменять деньги. Вещи он оставил под присмотром семейства Замулы. Очень хотелось мальчику подольше побыть с Алексеем, но нужно было спешить, чтобы не опоздать на поезд.

На почте перевода не оказалось, а недалеко от вокзальной площади Борис увидел большое здание, на котором красовалась вывеска: «Дальбанк». «Значит, здесь», – подумал Боря и вошёл в высокую массивную дверь. Сразу за ней после тёмной прихожей находился зал, окружённый невысокой стенкой со множеством небольших окошечек. Верхняя часть стенки была стеклянной. Над одним из окошечек находилась вывеска: «Обмен советских дензнаков», около него стояла небольшая очередь. Мальчик занял в ней место и через несколько минут уже протягивал сидевшему за окошечком пожилому человеку последний из оставшихся у него советских дензнаков достоинством в 100 рублей выпуска 1923 года, что равнялось 100 000 000 рублей, ранее выпущенных.