Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 1. Том 2

От этого рассказа мальчишке стало совсем страшно: ведь после отъезда из Хабаровска у него оставалось всего 15 копеек мелким серебром, на билет же на пароходе, наверно, рубля 3 надо, где же взять такие деньги? Чтобы выйти из положения, Борис решил продать во Владивостоке единственную имевшуюся у него более или менее ценную вещь – кенгуровую шапку, сшитую ему ещё при жизни бабуси. Он её очень любил, но она стала ему мала и последние годы пролежала в корзине. Предстояло с ней расстаться, наверно, за неё рублей 5 дадут.

Во время всех этих невесёлых мыслей он продолжал смотреть на окружающую местность. После Хабаровска дорога круто поворачивала на юг и проходила почти вдоль самой китайской границы по живописной уссурийской тайге. Во многих местах в то время лес подступал почти к самому пути, разительно отличаясь по своему характеру от знакомых Борису русских лесов богатством пород, часто мальчику совсем незнакомых, и какими-то особенно яркими и красивыми цветами, покрывавшими поляны и опушки, мелькавшие за окном вагона. Всё это завладело вниманием юного путешественника и как-то постепенно отвлекло его от невесёлых мыслей.

Кончался май месяц, в тайге всё цвело и благоухало, в открытое окно вагона доносился какой-то удивительно приятный аромат и свежий запах весеннего леса. Было уже совсем тепло, но ещё не жарко. Высунувшись в окно, Боря простоял так до тех пор, пока не захотел есть.

Часа в два по местному времени он оторвался от окна, пообедал, собственно говоря, доел оставленные ему Оксаной сухари, свою рыбу и запил это кружкой воды из бачка, стоявшего в одном конце вагона. Теперь у него еды больше не было, и он, усмехаясь, подумал: «Пора бы уже и кончать это затянувшееся путешествие!».

После обеда он собирался немного полежать, но тут неожиданно к нему подошёл проводник в сопровождении какого-то высокого и красивого человека в морской форме.

– Вот этот мальчик, о котором я говорил. Объясните ему, пожалуйста, как лучше проехать в Шкотово, а то я хоть знаю про эту станцию, но сам там никогда не был.

Моряк улыбнулся, дружески протянул Боре руку и, присаживаясь на скамейку напротив, приятным грудным голосом весело сказал:

– Ну, какой же это мальчик? Это уже взрослый парень! Я в его годы уже дважды в Японии побывал, юнгой на судне плавал, – пояснил он. – А тут, у себя дома, да родного отца не найти? Чепуха, найдёт! Обязательно найдёт! Так тебе надо в Шкотово? Я сам шкотовский, Калягин моя фамилия, там полсела Калягиных. Только я уже лет 15 как во Владивостоке живу, в торговом флоте служу механиком. Дома иногда бываю, к родителям в гости наведываюсь, только редко это удаётся… Так вот, Борис, ведь тебя так, кажется, зовут? Во Владивосток тебе ехать нет никакого смысла, это лишних 60 вёрст делать и лишние сутки потерять. Тебе надо слезать на станции Угольной, не доезжая до Владивостока 30 вёрст. Там дождаться поезда, идущего на Шкотово, он, наверно, через час или два после нашего будет. Поезд этот идёт до станции Кангауз, ты так и спрашивай, он проходит через Шкотово, от Угольной всего две остановки. Там уже не заблудишься. Билет от Угольной до Шкотово всего 35 копеек мелким серебром стоит, понял? Ну, вот и хорошо, ну счастливо тебе! – моряк, поднявшись с лавки, направился к выходу, он ехал в вагоне второго класса.

Боря так обрадовался, что наконец встретил человека, который не только знал о селе Шкотово, но даже и сам жил там. Значит, такое село действительно существует, и он едет правильно! Обрадовавшись, он совсем не подумал о том, а как же доехать от Угольной до Шкотово, если у него нет денег на билет. Конечно, если бы он сказал о своём затруднении этому моряку, тот наверняка дал бы ему эти несчастные 35 копеек, но в тот момент он об этом не подумал, а позднее разыскивать моряка и просить у него денег было уже неловко. Занять деньги у проводника он тоже постеснялся. Вот тогда-то он мысленно и поругал банковских служащих Дальбанка, взявших с него лишние проценты при обмене денег. Поругал он, конечно, и себя за свою расточительность, но положение от этого не улучшилось.

Незаметно подошёл вечер, ему опять захотелось есть, но еды уже не было. Выпив кружку воды, он потуже подтянул пояс и, подсунув под голову мешок, постарался заснуть. Надо сказать, что ему это удалось без труда: в то время засыпать он мог моментально.

Проснувшись часов в 6 утра, он увидел, что поезд мчится возле широкой мутной и быстрой реки. Умывшись в туалете, Борис заглянул к проводнику. Тот, увидев его, сказал:

– А, ты уже встал, это хорошо, а то я тебя будить собрался. Мы уже проехали Никольск-Уссурийск и Раздольное, через одну остановку и твоё Угольное будет.