Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 1. Том 2

Между прочим, эта коммерческая дружба заставила Бориса в начале 1922 года совершить, пожалуй, самое удачное предприятие. Забежим немного вперёд и расскажем про него.

Мы уже говорили, что все новые учебники, приобретённые перед началом занятий, напечатанные на очень плохой бумаге и без переплётов, у большинства, а у Бори одним из первых, уже через месяц превратились в настоящие лохмотья, заниматься по которым стало невозможно, а впереди был ещё почти весь учебный год.

Борис решил, вспомнив свои знания по переплётному делу, привести учебники в порядок. А у него всегда было так: раз решил – значит, и сделал.

Для сшивания книг из старого ящика, найденного в сарае, он сделал станок, там же разыскал и шпагат для основы, на которую пришивались тетради и книги. Нитки мальчик выпросил у Насти. В амбаре же он обнаружил какой-то старый пресс, который и приспособил для сжатия сшитых тетрадей в момент обрезания. Этот пресс он приволок в дом и спрятал под свою кровать. Нож для обрезания также, как и столярный клей, Борис взял из ящика, в котором хранился сапожный инструмент дяди Мити. Кусочки материи для корешков и немного крахмала для клейстера дала тоже Настя.

Одним словом, к началу второй учебной четверти Алёшкин явился в школу с аккуратно переплетёнными учебниками, вызвавшими и восхищение, и зависть почти всех одноклассников. Узнав, что учебники переплёл он сам, многие стали просить его переплести и их книги.

Конечно, первым, кто решил использовать знание переплётного дела Бориса, был его сосед по парте Венька Панфилов:

– Слушай, Алёшкин, переплети мне алгебраический задачник и геометрию, а то они совсем развалились. Я говорил папе, тот за переплёт обещал дать тебе фунт ландрину.

Боря даже не ожидал, что его труд может быть так высоко оценён, и, загоревшись желанием получить конфеты, поскорее сказал:

– А ты бери мои учебники, а мне отдай свои, я их приведу в порядок.

Венька, конечно, согласился.

Вечером того дня приятели зашли в лавочку Панфиловых. Отец Веньки, осмотрев учебники, которыми теперь владел его сын, остался доволен качеством работы и отвесил Борису ровно фунт ландрина, набрав разных сортов его из больших ящиков, стоявших за прилавком. Одновременно он предложил:

– А ты, Борис, переплети Вениамину все его учебники, я тебе за каждый переплёт заплачу по фунту ландрина.

Боря немного подумал, а затем сказал:

– Я бы с удовольствием переплёл, но у меня нет картона для обложек, а купить его негде.

– А ну-ка, погоди, – сказал Венькин отец, уходя в маленькую дверь кладовой, находившуюся за прилавком. Через несколько минут он вернулся оттуда, неся в руках несколько больших картонных коробок. – Этот картон тебе подойдёт?

– Конечно, он немного тонковат, но для таких книжек, как учебники, будет хорошо.

– Ну, тогда забирай эти коробки, а дня через три зайди, я тебе ещё дам. Пусть уж этот картон тебе даром достанется.

Вернувшись домой, Боря спрятал принесённые коробки в сарай. А придя в кухню, поставил на кухонный стол кулёк с ландрином. Анна Николаевна, находившаяся в это время на кухне, удивилась, а потом и рассердилась.

– Откуда это? Ты что, стащил где-нибудь? Ведь у тебя денег не было!

Мальчик обиженно, но с достоинством ответил:

– Я не из таких, чтобы таскать…

– Знаю, знаю! А кто у меня овсяные колобки подтибривает? – перебила его Анна Николаевна.

Покраснев, как кумач, Боря уже менее уверенно протянул:

– Так то ж колобки, а это я заработал.

– Заработал?! Как? Чем? – всё ещё недоверчиво допытывалась тетка.

– Вот чем, – ответил Боря, доставая из старого дядиного портфеля, с которым он ходил в школу, оставшиеся переплетённые учебники, показывая их Анне Николаевне. – Я их переплёл, а они вот какие были, – и он вытащил растрёпанные учебники Веньки.

– Да когда же ты это сделал? Где? – удивлённо воскликнула Анна Николаевна, рассматривая довольно прилично переплетённые книжки.

– Дома, когда вас не было, – признался Боря.

Затем он показал и свой нехитрый инструмент, спрятанный под кроватью.

– И что же, так никто не видел, как ты работал?

– Да нет, – смущённо заметила Настя, – я видела, и даже ему ниток и тряпочек давала, да и Костя видел, но Боря просил пока никому ничего не говорить, мол, не знаю, что ещё выйдет, вот мы и молчали.

Анна Николаевна только покачала головой.

– Всё-таки есть у тебя, Борис, дядина черта – обязательно тайком что-нибудь делать! Сказал бы мне, я бы тебе и материи лучшей дала, да и бумагу принесла бы из госпиталя, у нас там есть цветная бумага…

Когда Боря поблагодарил тётку за обещание и, осмелев, попросил у неё немного денег на клей и нитки, сославшись на то, что у него много заказов на переплёт учебников, она заметила:

– Не знаю, будет ли доволен этим дядя. Ведь у него странное отношение к заработку: как это так – вдруг его племянник будет для кого-то работать за деньги! Я тебе денег немного дам, ну а дяде лучше пока ничего не говорить. И мы молчать будем, как-нибудь потом, при случае, расскажем. Слышишь, Костя, ты тоже не говори папе про Борину затею, не скажешь? – обернулась она к сыну, сидевшему за столом в ожидании ужина.