Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 1. Том 2

– Ну, что же, ты, пожалуй, прав. Конечно, прежде всего, надо узнать, где он и что ему нужно. Утром пораньше напеку пирогов с картошкой, ты их с собой захватишь. В тюрьму идти – так обязательно надо с собой что-нибудь из еды нести. А я на работе попрошу Николая Васильевича узнать, за что и надолго ли посадили дядю. Он партийный, ему, наверно, скажут, а для меня он всё сделает…

Последние слова Анны Николаевны покоробили Борю, уж больно часто слышал он это имя во время ссор дяди и тётки, и ему совсем не хотелось, чтобы в их семейное, как он считал, дело вмешивался кто-то посторонний, да ещё, как Настя говорила, полюбовник. Однако возразить что-либо тётке не решился.

После этого разговора Боря прошёл в кабинет дяди Мити. Там он застал страшный беспорядок: все книги с этажерки были сняты и валялись в самых различных местах, в том числе и на Бориной кровати. Многочисленные бумаги, которыми были забиты ящики дядиного письменного стола, лежали где попало: на столе, на стульях и даже на полу. Все Борины книжки тоже были переворочены. Весь вечер у мальчика ушёл на то, чтобы привести в маломальский порядок дядины бумаги и расставить на полках книжки. Анна Николаевна стала понемногу успокаиваться и вместе с Настей занялась стряпнёй. Костя уже безмятежно спал.

Утром следующего дня, часов около девяти, Боря с узелком картофельных пирожков подошёл к воротам городской тюрьмы, где уже стояла кучка людей, ожидавших разрешения на свидание и передачу. Вдруг среди ожидавших Боря заметил Димку Стаканова и его мать. Он подбежал к ним, поздоровался и громко спросил:

– А вы чего здесь?

Мать Димы промолчала, только прижала платок к заплаканным глазам, а Димка отвёл друга в сторону и укоризненно сказал:

– Ну, чего орёшь, видишь какая она… – он указал на мать. – Сегодня ночью отца арестовали. Пришли, сделали обыск, отобрали револьвер (наган), его папе для охраны завода давали, помнишь, я тебе его показывал, и увели папу с собой. А за что его взяли, так и не знаем. Мама волнуется и всё время плачет, бабушка совсем захворала, мама боится, что нас теперь с квартиры погонят…

– А у нас дядю Митю вчера днём забрали, я ещё в школе был… – сообщил Боря.

Затем он обратился к матери Димы, к которой они подошли:

– Да вы не расстраивайтесь! У нас дядю Митю тоже арестовали, я ему пирогов принёс. Их, наверно, по ошибке забрали…

– А мы тоже папе покушать принесли, только не знаем, здесь ли он, – заметил Димка.

В этот момент в воротах тюрьмы открылась маленькая калитка, и из неё вышел человек в кожаной тужурке и такой же фуражке. Он был подпоясан широким ремнём, а сбоку, на длинном тонком ремешке висела кобура, в которой, как Боря знал, находился большой красивый пистолет «маузер». Такие пистолеты он видел у различных темниковских начальников, потому и решил, что вышел какой-то начальник из тюрьмы или из ЧК. Так оно и было, потому что вслед за ним вышел другой – в солдатской шинели, с винтовкой в одной руке и большой корзиной в другой.

Мужчина в кожанке обратился к сгрудившимся людям и спросил:

– В чём дело граждане? Зачем пожаловали?

В ответ раздался нестройный хор голосов: кто-то говорил о свидании, кто-то просил принять передачу, кто-то выкрикивал фамилии арестованных и просил сообщить, здесь ли они находятся, кто-то просто протягивал узелок. В поднявшемся шуме ничего разобрать было нельзя.

Тогда человек в кожаной тужурке отступил на шаг от напиравшей на него толпы, а она к этому времени выросла человек до пятидесяти, и, подняв вверх руку, громко крикнул:

– Тише вы! Так толку не будет. Становись в очередь и подходи по одному!

Толпа послушалась окрика и стала становиться в очередь. Произошло это не без препирательства между отдельными людьми. Но солдат быстро навёл порядок. Поставив корзину на снег, схватив за рукав особенно шумевшего пожилого мужчину, одетого в дорогую, хотя и поношенную шубу, он отвёл его в самый конец довольно уже большой очереди и сказал:

– Вот, купец, чтобы не шумел, постой подольше, прохолонись маленько! Затем он обернулся к продолжавшим спорить людям и, указывая на конец очереди, пригрозил:

– Если галдеть не перестанете, то все за его степенством очередь занимать будете, понятно?!

После этого шум немедленно утих.

Случилось так, что Боря и Дима с матерью оказались почти в самом начале очереди. И вскоре человек в кожанке, для удобства присевши на тумбочку, отгораживавшую тротуар от мостовой (в то время почти во всех городах тротуары именно таким образом отделялись от проезжей части улиц), уже разговаривал с Борей, очередь которого подошла.

– Ты чего, малец? К кому пришёл? – добродушно спросил он оробевшего Борю.

Добродушный тон, с которым чекист, а Боря мысленно так окрестил этого человека, обратился к нему, а также довольно приветливое выражение его лица заставили парнишку забыть свою робость, и он довольно смело ответил:

– У меня вчера дядю зазря забрали, я ему покушать принёс. Да вот не знаю, здесь ли он?

– Ишь ты какой, «зазря!», а ты почём знаешь, что зря? Как его фамилия?

– Пигута Дмитрий Болеславович, доктор он! – ответил Боря.