Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 1. Том 2

Костя хитро прищурился.

– Не бойся, не скажу. Ведь тебе же я не сказал…

С этого времени до самой весны Борис почти каждый вечер занимался переплётным делом и переплёл много учебников и даже просто детских книжек не только для Веньки, но и для других ребят своего класса.

С них он брал за переплёт уже деньгами, так что вскоре имел возможность покупать для себя и бумагу, и другие письменные и школьные принадлежности на свои собственные деньги. Этой самостоятельностью он приобрёл ещё большее уважение со стороны Анны Николаевны.

Глава шестая

В числе заказчиков Бориса оказался мальчик, ставший впоследствии его закадычным другом, Димка Стаканов. Он был сыном главного инженера крошечного химического заводика, изготовлявшего краски для ивановских и кинешемских ткацких фабрик. Завод находился на северной окраине города, недалеко от той школы, где учился Боря. Он стоял у устья маленькой безымянной речки, впадавшей в Волгу. От станции Кинешма к нему вела железнодорожная ветка длиною около двух вёрст, по ней на завод доставлялось сырьё и вывозилась готовая продукция. Кстати сказать, эта ветка служила и для пешеходного сообщения с заводом. Немощёная проезжая дорога, ведущая от города, как правило, была покрыта непролазной грязью.

До революции этот завод, как, впрочем, и большинство кинешемских фабрик, принадлежал фабриканту Дороднову. После Октябрьской революции его национализировали, но до конца двадцатого года он не работал. Большинство рабочих его находилось на фронтах Гражданской войны, кроме того, прекратилась подача электроэнергии и химического сырья.

Отец Димы работал инженером на этом заводе и до революции. Его семья, состоявшая из него, жены, двух сыновей и старушки-матери, занимала маленький флигелёк, расположенный на территории завода. Дима, мальчик лет четырнадцати, был его старшим сыном.

За время разрухи 1918–1920 гг. Стаканов с группой стариков-рабочих, оберегавших завод от расхищения, пытались производить из остатков сырья полукустарным способом сапожную мазь, свечи, спички, скипидар и даже, кажется, сахарин. В конце 1920 года инженера Стаканова, единственного специалиста, остававшегося на заводе, вызвали в Ивановский губисполком и предложили начать восстановление завода. В ближайшее время предполагалось возобновление работы ткацких фабрик в Иваново и Кинешме, и краски были необходимы. Ему предложили должность директора, но он отказался, согласившись работать главным инженером.

Всё это Боря узнал от Димы. В то время, когда они познакомились, завод уже работал, имелось сырьё и топливо. С начавшей работать ткацкой фабрики стала поступать электроэнергия. Железнодорожная ветка, заросшая за три предыдущих года высокой травой, с рельсами, покрывшимися толстым слоем ржавчины, начала функционировать: по ней раз или два в неделю подавались товарные вагоны с грузами или порожняком за продукцией завода.

В описываемое нами время это был один из немногих уцелевших в период разрухи химических заводов, и потому его продукция использовалась на всех текстильных предприятиях Иваново-Вознесенской губернии. Своим сохранением завод был обязан инженеру Стаканову, рабочие это знали, и поэтому он пользовался почётом и уважением.

Димка унаследовал от отца пристрастие к технике и склонность к различного рода изобретательству. Также, как и Юра Стасевич, он с ранних лет увлекался изготовлением моделей машин, химическими и физическими опытами, являясь полной противоположностью своему младшему брату, целиком поглощённому живописью.

Увидев Борину работу, Димка загорелся желанием выучиться переплётному делу. Боря охотно удовлетворил его просьбу. На этой почве и возникла их дружба. Кроме того, привыкнув помогать Юре в различных поделках и опытах, Боря с удовольствием исполнял роль помощника и у Димы. Тот, в свою очередь, обрадовался, что встретил одноклассника, заинтересовавшегося его работой.

Дружил Боря и с братом Димы – Виктором, основой этой дружбы явились марки. Ещё в Темникове Борис начал собирать марки, делал это он неквалифицированно, собирая что придётся, без системы и порядка. Однако в Кинешму он привёз довольно большой самодельный альбом из тетрадки для рисования, в котором находилось около трёх сотен различных марок.

У Вити Степанова было несколько альбомов с марками. И хотя в них находились марки многих стран, но кое-каких, имевшихся у Бори, не было. Борис охотно отдал их Виктору.

Оба брата восторгались Бориными рассказами. К этому времени он перечитал чуть ли не всю приключенческую и фантастическую литературу, изданную в России. Обладая хорошей памятью и живой речью, увлекал обоих братьев пересказами произведений Буссенара, Жаколио, Мариетта, Жюля Верна и др.

Семья Пигута была знакома со Стакановыми, и, узнав о дружбе ребят, дядя и Анна Николаевна были довольны. Тем не менее посещать своих новых друзей он получил право только по воскресеньям и при условии, что вся возложенная на него работа будет выполнена.

Дружбу этих мальчиков укрепило ещё одно обстоятельство, происшедшее в обеих семьях в самом начале 1922 года.