Неодолимая любовь: Иранский романтический эпос

— О владыка людей и духов! Теперь здоровье нашего сына в твоей власти. Твои несметные богатства знамениты во всем мире, ты владеешь горами золота и серебра, жемчугов и алмазов. Скажи, тебя никогда не посещала алчность к чужому добру?

И Солейман, могущественный царь и пророк, так сказал жене:

— Да, я богаче всех царей земных, в моей казне хранятся за семью печатями все сокровища от Рыбы* до Луны, но всё же, когда в дом мой входит проситель, я всегда смотрю ему в руки и думаю: «Какой подарок принес он своему царю?»

И едва он произнес эти слова, сын пошевелил ногами, приподнялся и встал. Он воскликнул:

— Смотри, отец, я теперь могу ходить! Ты, премудрый, сумел исцелить меня словом!

Вот какую притчу рассказал царь своей добродетельной невольнице, а потом продолжил:

— О моя луна, ты ведь знаешь, что я болен любовью к тебе, лишь в твоей власти исцелить меня, отчего же ты так холодна и сурова со мной?

— Ах, это не моя вина, — отвечала красавица, а она уж и сама была влюблена в своего повелителя. — В нашем роду все женщины, выйдя замуж, умирали от родов, такая, знать, наша доля. Но я не хочу ради недолгих утех расстаться с жизнью, ведь у человека нет ничего дороже. Потому я и решила хранить целомудрие и оставаться одинокой, так что поступай со мной, как пожелаешь, хочешь — продай, хочешь оставь у себя. Вот тебе правда обо мне. Но и ты мне ответь, почему ты постоянно берешь новых рабынь, но ни одна из них не остается при тебе надолго?

— Я лишь предоставлял им свободу, — сказал шах, — так как ни одна из них не любила меня искренне. Доброты и ласки у них хватало лишь на несколько дней, а потом они отбрасывали свой долг служения, забывали меру в самообольщении. И я понял, что женщина подобно былинке, поворачивается по ветру, подобно чаше весов склоняет голову лишь перед золотом. Однако же, как чертог ночи наполняется сиянием луны, так и достоинство мужчины проявляется в чистоте помыслов его супруги… Лишь ты одна преданно служила мне, за это я и полюбил тебя.

Но правдивые речи не приблизили шаха к желаемому, его стрела не попала в цель, и он влачил дни свои под бременем печали. Проведала о том старая горбунья, что прежде жила во дворце, и решила, что это подходящий для нее случай вернуть себе былое положение. Она сказала себе: «Видно, пора мне применить хитрость против этой гордячки! Будет знать, как гнушаться мною!» Она пустилась во все тяжкие, проникла в покои шаха и стала учить его, как с помощью злого, но испытанного средства найти управу на непокорную красавицу. Старуха говорила:

— Неужели ты не сладишь с молодой кобылицей, не обучишь ее ходить под седлом? Послушай меня: два-три дня гарцуй пред ней на объезженных конях, сам увидишь, принесет это пользу или нет.

Царь подумал, что старая ведьма права, и вскоре на женской половине появилась новая дева: черноокая и улыбчивая, учтивая и живая, приветливая и привлекательная. Осмотрелась она, осмелела и повела кокетливые игры с шахом, смело бросая кости и продвигая вперед свои фишки. Хозяин притворно покорялся ей, уступал, а потом удалялся с нею вместе в опочивальню. И тут первую красавицу охватило пламенем ревности, пожар разгорался в ее душе все сильней, но она по-прежнему выказывала преданность шаху и рвение в служении ему, хотя про себя и говорила: «Вот какие шутки угодно шутить судьбе! Боюсь, что пошла в ход печь старушки!» (Вы, возможно не понимаете, о чем речь, но та невольница была девушка сведущая, она вспомнила предание о печке старушки из города Куфы, откуда забил неиссякаемый поток воды, положивший начало Всемирному Потопу, и сопоставила этот рассказ с кознями обиженной горбуньи). Но хоть и догадалась она о коварном умысле, усмирить собственное сердце уже не смогла. Однажды она пришла к шаху и молвила:

— Коли ты начал, о государь, вести со мной правдивые разговоры, то не заменяй же этот сладостный напиток на едкий уксус! Не вкусив, ты пресытился мною, предпочел жестокость былой нежности, вверг меня в пасть дракона. Коли ты возжелал моей смерти, так убей мечом, зачем вести эти злые игры? Клянусь тебе, если ты скажешь мне правду, откроешь свои истинные намерения, я отопру свой замок, покорюсь тебе во всем.

Услышав такие речи, шах не стал дольше таиться, выложил возлюбленной все, что было у него на душе, рассказал и о наущениях старухи. Он просил у любимой прощения за причиненную боль, но ведь воду нагревают только над огнем, в огне размягчают железо… Много прекрасных слов было сказано между ними, соловей сел на куст розы, и от его песен распустился заветный бутон желания. Шах снял покрывало с золотого изваяния, отыскал рудник, полный сокровищ, и они, даря друг другу радости любви, вкусили счастье и удовлетворение.

Так рассказывала Бахраму китайская царевна, пока он не уснул сладким сном в ее объятиях.

Повесть хорезмийской царевны, рассказанная в Зеленом дворце