Неодолимые

С добрым чувством вспомнил Родимцев сейчас, находясь в бывшем кремлевском арсенале, о своих друзьях, о Волге, к которой часто приходил поговорить по душам, о своей мечте стать красным командиром. Так, с улыбкой, и заснул.

А уже на следующий день для всех прибывших начались тяжелые экзаменационные дни. Будущие курсанты должны были показать, на что они способны. В военных лагерях, расположенных на Октябрьском поле, дотошные экзаменаторы проверяли пышущих здоровьем парней. Зачарованные, смотрели новички, как один из курсантов второго года обучения, ладно скроенный, широкоплечий, бронзовый от загара, поигрывая бицепсами, подошел к вольтижировочному коню и, по приказу преподавателя, продемонстрировал каскад сложных упражнений, — да так легко, непринужденно, словно это никакого труда ему не стоило.

— Смотрите, будто наездник в цирке работает, — раздался затаенный вздох одного из новичков. И было в нем не поймешь чего больше: то ли восторга по поводу искусства наездника, то ли опасения, что ему-то этого не осилить.

— Родимцев, выполняйте упражнение! — Эта команда вывела из оцепенения Александра.

Худощавый, низкорослый, со светлым ежиком непослушных русых волос, Александр Родимцев вышел из строя. Серая в яблоках кобылица, пофыркивая, словно примеряясь к будущему наезднику, била копытом неровную землю, похлестывала хвостом, настороженно косила глаза. Только позже, уже будучи принятым в училище, Александр подружится с лошадью, которую закрепят за ним. Он привыкнет и к ее необычному имени — Аллегория, и к ее нелегкому, своенравному характерцу, познает резвость ее стремительного бега. Но это будет потом. «А как поведет она себя сейчас, при первом знакомстве?» С этой мыслью Александр подошел к лошади, пустил ее по кругу. Аллегория, словно и ждала сигнала: фыркнув, стремительно пошла. Не теряя ни секунды, бросился за ней, ловко схватился за луку седла, пружинисто оттолкнулся и, к удивлению стоящих, лихо перескочил через коня и обратно. Аллегория тоже, словно удивленная и рассерженная, что какой-то новичок с такой легкостью укрощает ее прыть, с большей резвостью пошла на второй круг. Теперь они словно испытывали друг друга — лошадь и наездник, входя в спортивный азарт, пытаясь пощеголять друг перед другом. Аллегория убыстряла бег, надеясь оторваться от новичка, а он отпускал ее на допустимый предел, мчался за лошадью и с завидной легкостью и каким-то весельем повторял раз за разом нелегкое упражнение. Наконец Аллегория покорилась. Худощавый красноармеец из далекого оренбургского села еще дважды так же непринужденно повторил упражнения.

— Достаточно. Встаньте в строй! — раздалась команда экзаменатора. — Отлично.

— Уральский казак, для него лошадь — родная стихия, — вконец упавшим голосом произнес белобрысый, веснушчатый парнишка.

Так Александр Родимцев сдал свой первый вступительный экзамен по конному делу в кремлевское училище. Потом пошли специальные военные дисциплины. И с ними он справился успешно. Но вот в расписании приемных экзаменов дошла очередь до математики и русского языка. Это уже для Александра было сложней. Ему, сыну батрака, урывками посещавшему сельскую школу, где и занятия-то проходили нерегулярно, да и уровень преподавания был невысок, пришлось трудиться изо всех сил, чтобы выдержать нелегкие испытания.

Но он «лез из кожи», старался изо всех сил. За эти дни похудел, осунулся, только карие глаза, слегка прикрытые набухшими веками, да потрескавшиеся губы говорили о том, что такой не спасует. С трудом, но он сдал и математику, и русский язык. Даже сам удивлялся. Конечно, оценки посредственные, но все же сдал, не провалился. И, прощаясь с ребятами, которым не повезло, с надеждой ждал решения приемной комиссии. Со слезами на глазах уезжали молодые парни, провалившиеся на экзаменах. Многие клялись, что на следующий год приедут снова попытать удачу.

И вот волнующая минута. Будущих курсантов вызвали на заседание мандатной комиссии. В дощатом, свежевыкрашенном летнем бараке, за длинным прямоугольным столом, накрытым красным сукном, сидели члены государственной комиссии. В центре, поблескивая орденами, шуршал какими-то бумагами начальник школы Горбачев. Лихой участник гражданской войны, боевой командир, он вызывал чувство восхищения и сыновней любви у курсантов. Рядом с ним — заместитель начальника школы по политчасти Именинников. Его боевой путь по фронтам гражданской войны также был отмечен высокими правительственными наградами.

Будущие курсанты, по стойке «смирно» застывшие перед комиссией, затаив дыхание слушали Горбачева. Александр напрягся, как струна, ожидая, когда назовут его фамилию. И вдруг хлесткие слова словно обожгли: «Товарищ Родимцев, ваши оценки по общеобразовательным дисциплинам низки, и мы не можем вас зачислить курсантом».

Александр не поверил своим ушам. Захотелось что-то сказать, но во рту пересохло, язык стал шершавый, как рашпиль.

Неожиданно из строя вышел коренастый парень:

— Товарищ командир, у Родимцева отличные оценки по военным дисциплинам.