Неодолимые

5-я гвардейская армия, в состав которой входил 32-й гвардейский стрелковый корпус Родимцева, находилась в стратегическом резерве Ставки Верховного Главнокомандующего. Корпус, согласно приказу, передислоцировался из Верхней Ахтубы в район западнее Старого Оскола.

Относительно спокойная жизнь длилась недолго. Поздно вечером в начале июня резкий телефонный звонок нарушил тишину штабного домика.

Родимцев взял телефонную трубку. Говорил командующий армией Жадов.

— Занятия прекратить. Дивизиям немедленно занять оборонительные полосы, быть готовым к ведению боя.

Командарм добавил, что немецко-фашистские войска на Белгородском направлении прорвали оборону наших войск. Некоторое время Родимцев недоверчиво смотрел на телефонную трубку, потом не спеша положил ее на аппарат.

Через час пришло боевое распоряжение штаба армии. Оно требовало от корпуса с наступлением темноты занять подготовительные оборонительные полосы каждой дивизией и организовать систему огня, осуществить в течение ночи маскировку оборонительных сооружений, сменить основные командные пункты на запасные и организовать надежное управление…

Родимцев за годы войны привык уже к таким неожиданным приказам, научился быстро перестраиваться, принимать молниеносные решения. Но сейчас поймал себя на мысли, что звонок командующего армией Жадова застал врасплох. То ли не рассчитывал на такую прыть гитлеровских вояк, то ли усталость давала о себе знать: шутка ли, третий год тяжелейшей войны. Намытарились за это время немало. И отступали, и в окружение попадали, и друзей по всем фронтовым дорогам хоронили. После Сталинграда чуть-чуть полегче вздохнули, душу отогрели — погнали фрица. Теперь все чаще и чаще в Штабах наших войск разрабатывались наступательные операции, решались задачи на уничтожение врага. Теперь и сил в войсках было побольше, и опыта бойцы и командиры поднабрались, да и гитлеровец пошел не тот, что в сорок первом году: и харч у него не тот, и техники поубавилось, и пыл воинственный сбили. Хотя солдатам объясняли, что война еще не закончилась, впереди много трудных, тяжелых боев, но люди в душе считали, что беду, нависшую над страной, уже отвели и капитуляция бесноватого фюрера — дело времени. И вдруг сообщение — враг прорвал нашу оборону, перешел в решительное наступление. Что это? Последняя агония смертельно раненного зверя?

3

Трое суток соединения корпуса находились на оборонительных участках. Сколько было дум, гаданий, каждый задавал себе вопрос — неужели опять фашистские войска так сильны? Почему сумели прорвать крепкую, глубоко эшелонированную фронтовую оборону? Невольно вспомнилось отступление в сорок первом.

Неужели опять станут издеваться, терзать, пытать, сжигать города и деревни?

Генерал вспомнил сейчас то время, и пальцы рук невольно сжались в кулаки: «Нет, больше этому не бывать!»

И тем не менее гитлеровцы в первые дни наступления имели значительный успех. Они в ряде мест прорвали хорошо налаженную оборону наших войск. На один из таких участков, где фашисты глубоко вклинились в боевые порядки советских войск, срочно бросили корпус Родимцева. Ему приказали сосредоточиться в районе Обоянь — Ольховатка. Командование не исключало возможности встречного сражения с противником.

Каждому бойцу было выдано на руки по сто двадцать винтовочных патронов, четыре ручных гранаты, двухдневный запас сухого пайка.

С рассветом 11 июля все оперативные группы во главе с командирами дивизий, проделав стокилометровый марш, заняли оборону вдоль дороги Обоянь — Курск.

Не успел штаб корпуса освоиться на новом месте, как посыпались телефонные звонки из дивизий. Начальник штаба 13-й гвардейской стрелковой дивизии докладывал, что полк Шура, действующий в передовом отряде, ведет бои с танками противника. Начальник штаба 66-й стрелковой дивизии полковник Куликов также сообщал, что его войска вступили в бой. Сомнений не оставалось — гитлеровцы возобновили наступление.

С рассветом авиация противника усиленно прокладывала путь своим танкам на Обоянь. Вскоре началось танковое сражение под Прохоровкой.

В этой резко обострившейся обстановке Родимцев принял решение немедленно выдвинуть вперед вдоль дороги Заринские Дворы — Обоянь два истребительных противотанковых полка, которым приказал остановить прорыв фашистских танков на Обоянь. Задача ответственная и трудная, но этого требовала обстановка.

В крайне невыгодном положении оказалась 13-я гвардейская дивизия. Особенно тяжело пришлось воинам полка Шура, который действовал в передовом отряде. Не выдержав сильного танкового удара врага, полк стал отходить на Обоянь.

В этот критический момент выручили артиллеристы. Подбадриваемый командующим артиллерией полковником Барбиным истребительный противотанковый полк с ходу развернулся на выгодном рубеже и открыл огонь. От первых выстрелов противотанковой артиллерии загорелось сразу десять фашистских танков.