Неофеодализм

Страшные следы, оставляемые на теле болезнью, и необъяснимые причины выбора жертвы вызывали мысли о Божьей каре. Болезнь никого не щадила, ни сирых и убогих, ни сильных и знатных. Ничто не спасало. Ни богоугодные дела, ни чистые помыслы. Это вызывало ужас и безумный протест. Мистический страх охватил Францию в 1320-е годы. По всей стране прокатилась волна отравления колодцев. Жертвой этого «безумия» пал, как свидетельствуют хронисты, и король Филипп V, напившийся во время охоты из отравленного колодца.

Следствием распространения проказы стало появление специальных изоляторов для больных – лепрозориев, организованных специально учрежденным католической церковью орденом св. Лазаря. Всего в Западной Европе в XIII в. насчитывалось около двадцати тысяч лепрозориев для больных проказой. Лепрозории устраивались хотя и за пределами городской стены, но невдалеке от нее. Больные представляли опасность, но их не выпускали из поля зрения. К прокажённым общество испытывало двойственное чувство – христианское сочувствие и страх.

Вот что пишет по этому поводу Мишель Фуко:

«Начиная с эпохи Высокого Средневековья и до конца Крестовых походов количество проклятых селений – лепрозориев по всей Европе неуклонно росло. Согласно Матвею Парижскомув христианском мире в целом их насчитывалось до 19 тысяч. Во всяком случае, во Франции к 1266 г., когда Людовик VIII ввел в действие свои правила для лепрозориев, их было более двух тысяч.

В одном только Парижском диоцезе их число доходило до 43; среди них были Бур-ла-Рен, Корбей, Сен-Валер и зловещий Шан-Пурри, Гнилое Поле; к ним принадлежал и Шарантон. Два самых крупных лепрозория – Сен-Жермен и Сен-Лазар находились в непосредственной близости от Парижа…»

В конце XII века по Европе распространилась черная оспа. Неделями лежали люди в жару, покрывались болячками, слепли и очень часто умирали. А кто выздоравливал, у того на всю жизнь оставались следы этого страшного заболевания – обезображенное, как бы исклеванное лицо. Эта эпидемия то стихала, то снова вспыхивала на протяжении трех столетий! Европа превратилась в сплошную оспенную больницу, так что английский врач Кильвай в своем трактате об оспе (1593 год) считал

«излишним вдаваться в подробное описание этой болезни, так как она хорошо известна почти каждому».

В середине XIV в. в Европу пришла еще более страшная болезнь, поставившая западный мир на грань жизни и смерти, – чума. Европа обезлюдела, прекратились войны, так как некому стало воевать. В крупных европейских городах вымерло тогда от половины до девяноста процентов населения. Морис Дрюон в книге «Когда король губит Францию» пишет:

«Чума, великая чума, пришедшая из глубины Азии, обрушила свой бич на Францию злее, чем на все прочие государства Европы. Городские улицы превратились в мертвецкие предместья – в бойню. Здесь унесло четвертую часть жителей, там третью. Целые селения опустели, и остались от них среди необработанных полей лишь хижины, брошенные на произвол судьбы… У Филиппа Валуа был сын, но его, увы, не пощадила чума…»

По утверждению личного врача папы Климента VI, Гюи де Шолиака, в Европе были распространены две формы чумы: лёгочная и бубонная. Де Шолиак дает яркое описание этих недугов: