Неоконченная симфония Дарвина: Как культура формировала человеческий разум

Начнем с кино. После выхода «Игры в имитацию» (The Imitation Game) Бенедикту Камбербэтчу пели дифирамбы за великолепно сыгранную роль Алана Тьюринга, эксцентричного гения, взломавшего криптографическую систему «Энигмы» – шифровальной машины, которую нацисты использовали для отправки секретных телеграмм во время Второй мировой войны. В процессе этой работы ученый создал первый в мире компьютер. Детище Тьюринга должно было имитировать человеческий мозг и, возможно, даже конкретный разум – его первого в жизни друга и первой любви, Кристофера Моркома, именем которого изобретатель и назвал свой электромеханический дешифратор. За службу в Блетчли-парке[23], позволившую, по некоторым оценкам, приблизить окончание войны на два, а то и на четыре года, король Георг VI удостоил Тьюринга звания кавалера Ордена Британской империи. Но жизнь Тьюринга закончилась трагически. В 1952 г. гомосексуализм все еще был в Британии уголовным преступлением, и Тьюринг, преследуемый за свои нетрадиционные связи, после двух лет принудительного лечения гормонами покончил с собой, съев пропитанное цианидом яблоко незадолго до 42-го дня рождения{1324}. Только в 2013 г. королева Елизавета II даровала ему посмертное помилование и премьер-министр Гордон Браун извинился за недопустимое обращение Великобритании со своим гражданином – блистательным ученым и героем войны.

Тьюринг считается отцом современных информационно-вычислительных систем. Как утверждает легендарный разработчик искусственного интеллекта Марвин Мински из Массачусетского технологического института, эпохальная статья Тьюринга 1937 г. «содержит, по сути, описание современного компьютера и некоторых связанных с ним методов программирования»{1325}. На протяжении полувека метафора разума вдохновляла работы в области искусственного интеллекта, подпитывая процесс непрерывного совершенствования компьютерных технологий. Еще в 1996 г. по самолюбию человека был нанесен сокрушительный удар, когда суперкомпьютер Deep Blue обыграл в шахматы величайшего, возможно, гроссмейстера всех времен Гарри Каспарова, продемонстрировав превосходство механического разума над биологическим. Самый мощный современный суперкомпьютер – Tianhe-2, находящийся в Оборонном научно-техническом университете Китая, – представляет собой последнее на данный момент[24] звено в длинной цепи усовершенствований предшествующих технологических достижений, которая берет начало в коттедже № 8 Блетчли-парка. Не за горами тот день, когда на смену сегодняшним цифровым компьютерам придут квантовые. Уже сейчас самый точный хронометр в мире – квантовые логические часы, изготовленные американским Национальным институтом стандартов и технологий: измеряя время по колебаниям одного-единственного атома алюминия, они идут настолько точно, что за миллиард лет не отстанут и не убегут вперед даже на секунду. И все же каждое из этих технических чудес носит универсальное обозначение «квантовый механизм Тьюринга», словно отсылая нас к тому скромному зачину.

Мы охотно признаем роль, которую играет в технологической эволюции имитация, точно так же, как без труда понимаем попытку Тьюринга воспроизвести вычислительные мощности разума в думающей машине. А вот о чем мы нередко забываем, так о том, что, поскольку любой актер и любая актриса зарабатывают на жизнь имитацией изображаемых персонажей, кино – всегда игра в имитацию. Вся киноиндустрия основана на способности талантливых актеров изучить поведение своего персонажа, его речь, манеры в мельчайших подробностях и воспроизвести их с достаточной точностью, чтобы зритель воспринял героев как реальных людей и верил происходящему на экране. Камбербэтч перевоплощается в Алана Тьюринга, так же как Марлон Брандо перевоплощался в Вито Корлеоне в «Крестном отце», а Мэрил Стрип – в Маргарет Тэтчер в «Железной леди». Если эта игра в имитацию не удастся, от магии кино не останется и следа. Самые талантливые имитаторы за свои заслуги получают звездную награду – «Оскар» или «Золотой глобус». Десятки миллионов лет отбора в пользу все более и более точного социального научения увенчались талантами Брандо и Стрип. Однако отбор этот, безусловно, не был направлен на совершенствование актерского мастерства как такового. В плейстоцене не ставили любительских спектаклей, и первым гомининам лицедейство не давало никаких преимуществ для приспособленности. Актерство – это не адаптация, а скорее экзаптация, то есть свойство, изначально вырабатывавшееся в ходе естественного отбора совершенно для другой функции{1326}. Актерский талант – побочный продукт отбора в пользу имитации.