Любоваться такими шедеврами, как Давид или Венера Милосская, – это порой удивительное чувственное наслаждение, особенно если не забывать, что перед нами, по сути, камень. Нередко рука сама невольно тянется коснуться этих совершенных форм. В некоторых культурах, например у эскимосов, есть статуэтки, которые мастера вытачивают специально для того, чтобы ощупывать их, а не разглядывать{1338}
. Возможность испытывать подобные ощущения обусловлена действием все тех же кросс-модальных нейронных сетей. Они соединяют возникающее в нашем сознании представление об объекте с самим объектом и перекидывают мостик к наработанной до этого сети связей и зачастую очень личных воспоминаний.Только виды животных с очень крупным мозгом в принципе способны создать скульптурные произведения, отличающиеся такой тонкостью и чеканностью линий. Для подобной работы необходимы четкие, точные, выверенные движения, ловкость рук, развивавшаяся с увеличением размеров мозга. У мозга млекопитающих по мере его роста в размерах менялась внутренняя организация, неизбежно, как описывалось в шестой главе, тяготея к большей модульности и асимметрии{1339}
. С увеличением общих размеров более массивные области мозга обычно наращивали связи с другими областями и начинали контролировать остальные отделы мозга{1340}. Происходит это потому, что нейроны соперничают друг с другом за то, чтобы соединиться с целевой областью, и победа в этом состязании остается, как правило, за теми, которые выстреливают по клеткам-мишеням сообща, а значит, преимущество получают более крупные отделы мозга. Конечный результат – повышение влияния более крупных структур мозга на остальные его зоны. Главенствующая роль в человеческом мозге принадлежит неокортексу, на который приходится около 80 % всего объема мозга – больше, чем у любого другого животного. В ветви приматов, ведущей к человеку, неокортекс (часть мозга, отвечающая за мышление, научение и планирование) по мере эволюции рос в размерах и усиливал контроль над моторными нейронами спинного мозга и мозгового ствола – все это вело к совершенствованию моторики рук и большей четкости в управлении конечностями{1341}. Увеличился в ходе недавней эволюции человека и мозжечок – второй по величине отдел человеческого мозга, тоже играющий важную роль в контроле движений{1342}. Этому двигательному контролю человек обязан своей исключительной точностью при координации движений. Если я прав и за увеличением неокортекса и мозжечка в ходе эволюции стоят новаторство и социальное научение, соответствующий естественный отбор мог одновременно наделить человека более совершенной координацией, которая находила бы применение не только в живописи и скульптуре, но и в актерском мастерстве, опере и среди прочего в танце.Тот двигательный контроль, который позволяет человеку по собственному почину создавать произведения искусства и разыгрывать спектакли, – это способность, которой не обладает больше никто из животных. Да, конечно, в интернете сплошь и рядом встречаются сообщения и видеоролики, призванные продемонстрировать художественные способности животных, но при внимательном рассмотрении они не выдерживают критики со стороны зоопсихологов. Никто не мешает вам купить своей кошке или собаке набор для рисования, и вашему питомцу эта забава может даже понравиться, однако произвести что-либо художественное в таких случаях обычно не удается. Как и большинству других животных, которым пытались вручить кисточку, собакам и кошкам не хватает ни задатков, ни двигательного контроля для создания предметов изобразительного искусства, и у меня большие подозрения, что найти красоту в пестрой мазне может только глаз любящего владельца.
Интересно, что американское Общество защиты животных недавно организовало художественный конкурс среди шимпанзе, на котором представили свои «шедевры» шесть участников. Победитель, 37-летний самец Брент из приюта Чимп Хейвен в Луизиане, получил премию в 10 000 долларов из рук самой Джейн Гудолл. Возиться с кистью Брент, впрочем, не стал и создал свое произведение с помощью языка. Оригиналы работ были затем проданы с аукциона eBay, и вырученные тысячи долларов перечислены на содержание приютов для шимпанзе{1343}
. Но при всем восхищении этой трогательной, продуманной и исполненной благих намерений инициативой к провозглашению участвовавших в конкурсе шимпанзе художниками в любом подлинном смысле этого слова относятся одинаково скептически и специалисты по поведению животных, и искусствоведы. Даже с самой большой натяжкой максимум, что удастся признать у этих животных по части художественного творчества, – испытываемое ими удовольствие от создания многоцветной мешанины.