Неоконченная симфония Дарвина: Как культура формировала человеческий разум

Имеются в виду клетки мозга, которые активизируются и когда их обладатель выполняет какое-то действие, и когда он видит, как это же действие выполняется другими{1333}. Считается, что зеркальные нейроны содействуют имитации{1334}. С увеличением мозга в ходе эволюции у человека непропорционально разрослись те области, которые, как теперь известно, участвуют в имитации (в частности, височные и теменные доли){1335}. Именно в теменных долях мозга приматов (обезьян) были впервые обнаружены зеркальные нейроны, и, как показывают исследования с использованием нейровизуализации, теми же зеркалящими свойствами обладают аналогичные области человеческого мозга{1336}. Вполне вероятно, что система зеркальных нейронов представляет собой непосредственный продукт отбора в пользу усиления имитации у наших предков. Сегодня эти когнитивные способности по-прежнему позволяют нам осваивать новые навыки – управлять автомобилем, забивать гвозди, готовить еду. И те же самые когнитивные способности позволяют Джимми Стюарту каждое Рождество заставлять нас переживать как в первый раз за его Джорджа Бейли в фильме «Эта замечательная жизнь» (It's a Wonderful Life).

Еще один, хотя и гораздо менее очевидный фактор, который мы упускаем из виду, – огромная зависимость кино, театра, оперы и даже компьютерных игр от способности зрителя вообразить себя участником действия, чувствовать тот же страх и то же напряжение, испытывать те же эмоции, что и главный герой. Эти способности тоже, скорее всего, вызревали в парнике африканских джунглей, где умение посмотреть чужими глазами и уловить цели и намерения выполняющих важные задачи помогало наблюдающему освоить какую-либо необходимую технологию. И там у наших предков переживание тех или иных эмоций совместно с окружающими (когда чужой страх вызывает тревогу, а смех ребенка радость) развивало эмпатию и эмоциональное заражение, благодаря которым сегодня мы так близко к сердцу принимаем происходящее на экране. За этой чувствительностью тоже кроются формы социального научения с адаптивными функциями, такие как позволяющие запоминать и отличать врагов-хищников или избегать других опасностей{1337}. Не будь у нас этих способностей к социальному научению, мы смотрели бы фильмы как социопаты, оставаясь абсолютно безучастными к происходящему с героями, и нам были бы одинаково безразличны и сцена в душе из «Психо», и поцелуй Ретта Батлера и Скарлетт О'Хара. В 2015 г. общемировые кассовые сборы в киноиндустрии составили 40 млрд долларов. Без нашей способности имитировать этой сферы не существовало бы в принципе, равно как и театра или оперы, если уж на то пошло.

Вообще, если вдуматься, мы заметим связи между неожиданно большим количеством разных видов искусства и способностями к имитации и новаторству, которые двигали эволюцией человеческого мозга. Возьмем, например, скульптуру. Чтобы представить на обозрение статую Давида в 1504 г., Микеланджело пришлось при работе решать собственную проблему соответствия. Только скульптору предстояло не самому повторить позу Давида, а выверенными движениями рук, держащих резец и молоток, превратить мраморную глыбу в увеличенную фигуру человека. Для этого Микеланджело необходимо было перевести зрительную информацию, передающую особенности облика натурщика, в моторную реакцию, позволяющую воссоздать этот облик в камне. Тем, что с задачей скульптор справился выше всяких похвал и произвел на свет один из величайших шедевров Возрождения, он обязан не только таланту, но и огромному многолетнему опыту работы с камнем. С 13 лет Микеланджело осваивал ремесло художника и много времени провел на мраморных каменоломнях Каррары, где научился мастерски обращаться с молотком. За те годы, что он набирался опыта, нейронные контуры его мозга натренировались (как мы тренировали свои искусственные нейронные сети) чутко улавливать соответствия между движениями при обработке камня и результатом, к которому они приводят. Однако натренировать их таким образом можно было лишь благодаря тому, что мозг Микеланджело был приспособлен, как ни у какого представителя другого вида живых существ, к тому, чтобы при надлежащем опыте осуществлять подробное кросс-модальное преобразование данных в результате взаимодействия сенсорной и моторной коры. Это наследие отбора в пользу имитационных способностей, которому подвергались наши предки.