Неоконченный роман. Эльза

Эти толпы стучащих ногами теней:
Этот темный холодный вокзал Вербери.
Наш состав на погрузке стоял до зари,
Принимая орудья, котлы, и мешки, и людей.

Вел погрузку один лейтенант завитой.

Он кричал и ругался всю ночь напролет,
Оттого что погрузка так долго идет
И снаряды взрываются над головой.

Отправленье. Бог знает куда. Как во сне.

Будем долго скользить вдоль черты огневой.
Это все перестанет казаться игрой.
Дожидаются смены ребята в огне.

Эшелон наш идет неуклонно на юг,

По пустынным полям, под крылом темноты.
Спят в вагонах солдаты… Раскрытые рты…
Сны, тяжелые из-за дыханий вокруг.

Поезд сделает крюк, чтоб объехать Париж,

На запасном пути простоит до утра.
Наконец паровоз закричит, что пора,
И вагоны потащат кресты своих крыш.

На восток повернем и доставим туда

Груз отличного мяса, товар молодой.
А воронки уже затопило водой,
И гангренами пахнет гнилая вода.

За девчонками бегающий паренек

Не вернется… А мне доведется взглянуть
На открытое сердце, на рваную грудь…
Не вернется и старый картежный игрок.

Одного разорвет пополам в этот раз,

А другого контузит упавший снаряд.
Ты же, татуированный старый солдат,
Ты останешься жить — без лица и без глаз.

Торопись, эшелон, не жалей ни о ком.

Видишь, искры последние слабо горят.
В страшном танце трясет задремавших солдат.
Пахнет потом, шинельным сукном, табаком.

Ваши страшные судьбы мерещатся мне,

Обрученные с мукой, земли женихи.
В цвет рыданий окрасили вас ночники.
Обреченные ноги еще шевелятся во сне.

Начинается день. Кто-то вдруг потянулся, привстал.

Остановка внезапная. Кто-то напиться зовет.
Кто-то громко зевает — у него еще зубы и рот.
— У моста Минокур, — запевает капрал.

Но граниты уже размышляют о том,

Как писать имена ваши золотом лет,
И из памяти стерся любви вашей след…
Вы уже существуете, лишь затем чтоб погибнуть потом.

* * *