Неоновые Боги

Гермес смотрит на меня.

— Теперь уже недалеко..

В двух кварталах отсюда мы находим невзрачный черный седан, приткнутый между двумя зданиями, за рулем которого сидит нехарактерно серьезный Дионис. Гермес садится на переднее сиденье, а я сажусь сзади. Он смотрит на меня в зеркало заднего вида и качает головой.

— Черт, похоже, Гермес все-таки была права.

— Я приму оплату наличными. — Она звучит так, как будто просто повторяет их

подшучивания, ее мысли сосредоточены на чем-то за тысячу миль отсюда. — Поехали.

Паника подступает к моему горлу, когда мы едим через нижний город и проезжаем по Кипарисовому мосту. Давление слабее, чем раньше, едва заметно. Потому что Аид пригласил меня в нижний город. Я дрожу, но сопротивляюсь желанию обхватить себя руками. Мое сердце замирает, когда мы оставляем нижний город позади. Теперь пути назад нет. Может быть, его никогда и не было.

Я ожидаю, что они направятся на запад, к пентхаусу моей матери, но вместо этого они поворачивают на север. Это неправильно. Я наклоняюсь вперед между передними сиденьями.

— Куда мы направляемся?

— Я доставляю тебя к твоей матери. Она с остальными в башне Додона.

Я оказываюсь на Гермесе прежде, чем она успевает пошевелиться, моя рука обхватывает ее за горло.

— Ты обманула меня.

Дионис даже не замедляет ход. Он едва бросает на нас взгляд.

— Не ссорьтесь, дети. Мне бы не хотелось разворачивать эту машину.

Гермес закатывает глаза.

— Ты тот идиотка, которая не спросила больше подробностей. Ты предложила

сделку. Твоя мать приняла ее. Я просто доставляю сообщения — а теперь еще и посылку. Сядь поудобнее, пока не поранилась.

Вместо этого я усиливаю хватку.

— Если это двойная сде..

— Что ты будешь делать, Персефона? Убьешь меня? — Гермес издает невеселый

смешок. — Можешь попробовать.

Это отражает то, что Аид сказал ранее. Что Зевс попытается захватить меня и сокрушить нижний город. Первая часть этого не имеет значения из-за моих действий. Именно последнего я и пытаюсь избежать. Черт возьми, Гермес права. Я просила об этом. Я не могу угрожать и вставать в позу, потому что все происходит не совсем так, как я ожидала.

Даже зная это, требуется больше контроля, чем я ожидаю, чтобы отлепить пальцы от ее кожи и откинуться на спинку стула.

— Мне нужно, чтобы он пережил это. — Я не хотела этого говорить. Они могут

заботиться об Аиде, но они мне не друзья. Я не могу им доверять.

Гермес наконец смотрит на меня.

— Похоже, ты все хорошо держишь в руках.

Я не могу сказать, саркастична она или нет. Я предпочитаю принимать слова за чистую монету и позволять им подбадривать меня, когда я отчаянно в этом нуждаюсь.

Улицы вокруг нас быстро приобретают более блестящий вид. За последние несколько лет все было отремонтировано, что свидетельствует о том, что верхний город так сильно заботится о том, как все выглядит, и меньше о содержимом. Предприятия остаются прежними, люди, работающие на них, остаются прежними, по крайней мере, до тех пор, пока они не будут оценены по достоинству. Сколько из них оказывается в нижнем городе? Мне так стыдно за себя за то, что я не отрывала взгляда от горизонта, когда вокруг меня были вещи, которые я должна был замечать.

Дионис подъезжает к башне Додона и останавливается. Когда я смотрю на Гермес, она пожимает плечами.

— Я всего лишь пошутил насчет доставки посылок. Ты заключила эту сделку, так

что ты должна войти туда своим сама. Ты была права раньше — восприятие имеет значение.

— Я знаю. — говорю я слабо. Но я не извиняюсь за то, что напал на нее. Она ни на

чьей стороне, кроме своей собственной, и хотя я понимаю, я не могу не винить ее за это. Аиду сейчас не помешали бы союзники, и когда он в трудный час оказался в беде, она и Дионис бросили его. Со стороны может показаться, что я сделала то же самое, но все, что я делала с того момента, как отправил Гермес с сообщением моей матери, было для него.

Я выхожу из машины и смотрю на небоскреб передо мной, выше любого из окружающих зданий, как будто Зевсу нужна эта физическая демонстрация его мощи, чтобы напомнить всем в городе о том, на что он способен. Я обнаруживаю, что моя верхняя губа скривилась. Жалкий. Он ребенок, готовый закатить истерику и причинить неисчислимые разрушения, если не добьется своего.

Самое последнее, что я хочу сделать, это встретиться с ним и его сияющей толпой лакеев после всего, что произошло, но это то, о чем я просила. Это цена, которую я готова заплатить, чтобы предотвратить войну. Я не могу позволить себе отступить еще до того, как выйду на поле боя.

Кажется, что поездка на лифте наверх занимает тысячу жизней. Прошло чуть больше месяца с тех пор, как я была здесь в последний раз, с тех пор, как я сбежала от Зевса и будущего, которое он и моя мать наметили для меня без моего согласия.

Мне требуется больше усилий, чем когда-либо, чтобы сдержать выражение моего лица. Я привыкла к Аиду; с ним я чувствую себя в безопасности, а не так, как если бы мне приходилось лгать лицом и словами, чтобы обеспечить более плавный путь. Еще одна причина, по которой я люблю его.