Неопалимая

– Неужели тебе так трудно в это поверить? – спросил он наконец.

Я смотрела, как удаляются дети, и не знала, что ответить.

Глава четырнадцать

На следующий день я почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы самостоятельно отправиться в уборную, хотя в итоге пожалела об этом. Отхожее место представляло собой небольшой каменный садик, выступавший над Севром из наружной стены монастыря. Внутри пахло сыростью и эхом отдавалось приглушенное рокотание реки. Деревянная скамейка с дырой в ней нависала прямо над водой внизу.

Стоило мне войти внутрь, слабость Восставшего передалась мне, и к тому времени, когда я, пошатываясь, вышла оттуда, бледная и вспотевшая, все, кто ждал своей очереди, выглядели так, словно не очень-то им и хотелось в уборную.

Восставший был в плохом настроении, которое стало еще хуже, когда мы вошли в лазарет.

– О, как раз то, что нам нужно, – бросил он.

Над моим тюфяком, оглядываясь по сторонам, стоял Чарльз. Исцеленных пациентов с расстройством живота еще утром отпустили, убрав их ложа. В зале осталось мое покинутое место, над которым стоял Чарльз, и еще около дюжины тюфяков. Недоумение солдата постепенно сменялось тревогой. Я видела, как он опустился на колени и осторожно приподнял один из углов моего матраса, словно надеясь найти что-то под ним. Увидев меня, солдат вскочил на ноги и смутился.

– Анна! – воскликнул он с облегчением.

– Чарльз. – Я не привыкла, чтобы люди были рады меня видеть, и не знала, что сказать. И остановилась на короткой благодарности: – Спасибо, что привел меня к сестрам.

Он, скорее всего, и являлся тем самым солдатом, обнаружившим меня во дворе; никто из остальных не знал моего имени.

– Я должен был сделать это раньше. Твои руки… – Я почувствовала неприятный спазм в животе, прежде чем он продолжил: – Почему ты не рассказала мне о скверне?

– Это было не важно.

Очевидно, сказав так, я совершила ошибку. Чарльз шагнул ко мне, излучая искреннее беспокойство. Но я инстинктивно отступила назад. Я была благодарна, что сестры постирали мою одежду и вернули ее мне, так что не пришлось стоять перед ним в одной лишь сорочке.

Он открыл рот, но так и не успел заговорить. Снаружи кто-то закричал.

Этот крик был мне знаком. Не так давно практически ежедневно его причиной становилась я.

– Маргарита.

Чарльз схватился за рукоять меча и поспешил наружу следом за мной. Маргарита избегала меня; я не видела ее с тех пор, как мы подслушали разговор целителей прошлым вечером. Мы обнаружили девушку во дворе перед лазаретом. У ее ног валялся разбитый ящик со стеклянными банками и соломой, в которую они были завернуты, рассыпавшиеся по булыжникам. Девушка страдальчески прижимала одну руку к груди. Массивный силуэт Жана возвышался над ней, озаренный лучами низкого зимнего солнца. Вокруг них уже собралась тревожно гудящая толпа.

– Он напал на нее! – выкрикнул кто-то.

– Нет, – слабо протестовала Маргарита. – Я просто испугалась, вот и все, а он пытался помочь…

Ее возражения затерялись в нарастающем шуме сердитых голосов.

– Я видела, он схватил ее! Чуть руку не сломал!

Было нетрудно собрать воедино все, что произошло. Маргарита пыталась донести тяжелый ящик, и Жан, который, вероятно, ждал Чарльза снаружи, заметил это и попытался вырвать его у нее из рук. Но остальные видели абсолютно иную картину. Уродливый, замотанный в бинты, на целую голову выше обычного человека, Жан выглядел монстром, угрожающим симпатичной, голубоглазой Маргарите. Он не подавал никаких признаков осознавания происходящего, за исключением того, что отступил назад, его огромные кулаки сжались, а на челюсти ритмично вздувались желваки.

– Эта его сила, она неестественна, – прошептала женщина передо мной.

– Не в порядке с головой, я слышала… он одержим… – говорила другая.

Я и не думала, что ситуация может усугубиться. Но Чарльз, расталкивая народ широкими плечами, проложил себе путь вперед, и взгляд Жана упал на меч. Гигант заревел, подобно раненому животному, и выбросил руку вперед, сбив кого-то с ног. Люди, падая и крича, бросились врассыпную.

Чарльз выругался и начал отстегивать меч, но худшее уже свершилось.

– Спокойно! – призывал солдат. – Он не причинит вам вреда!

Но никто не слушал.

Я видела, что Чарльз пытается помочь, но это только еще больше расстраивало Жана. По крайней мере один друг уже погиб по его вине, а возбужденная толпа слишком напоминала очередную битву.

– Остановитесь, – процедила я. Меня тоже никто не услышал. Я протиснулась сквозь толпу, пока не достигла места в центре, и встала прямо перед Жаном. – Остановитесь!

Я не могла вспомнить, когда кричала в последний раз. Было так больно, словно голос тянули из горла щипцами. Все затихли и в замешательстве уставились на меня.

К счастью, никто больше не смотрел на Жана. К несчастью, теперь все они пялились на меня.