Неопалимая

– Его никто не носил. Это конструкция, оживляемая Старой Магией. Она ходила сама по себе, без кого-либо внутри. Не волнуйся, монашка, – откликнулся он на мою реакцию. Я не дрогнула ни единым мускулом, но мое сердце едва не остановилось. – Это старинная вещь. Он был неподвижен на протяжении веков. Видишь это маленькое отверстие в центре нагрудника? Туда вставляется ключ, который должен был носить управлявший доспехом человек. Несомненно, он утерян сотни лет назад.

Я судорожно сглотнула, освещая фонарем все вокруг и заново осматривая содержимое комнаты. Свет упал на серебряный реликварий в форме руки, основание которой было украшено жемчужинами в узоре, напоминающем край кружевного рукава. Я слышала о подобном реликварии, в котором хранилась длань святой Виктории. В редких для святых случаях нетронутой осталась целая кисть с увядшей кожей и ногтями. Согласно легенде, святая сковывала Яростного, настолько жестокого и безумного, что после ее смерти никто больше не смог его контролировать.

Это не сокровищница. Скорее, место, где под замком хранились опасные, запрещенные вещи.

Я оторвала взгляд от сверкающих предметов, прежде чем смогла узнать что-то еще. Леандр ушел с куском пергамента. Я направилась к книгам.

Они были свалены в беспорядке, цепи, которыми они крепились к полкам, спутались в клубок.

Ценность, которую они представляли, была ошеломляющей. В скриптории в Наймсе хранилось всего несколько подобных книг в кожаных переплетах и с позолотой на корешках. Все остальное представляло собой свитки или стопки прошитого пергамента. Я учила буквы, копируя их, склонившись над столом и пытаясь заставить свои покрытые шрамами руки выводить корявые завитки под терпеливым руководством сестры Люсинды. Эти книги должны были быть полны ереси, чтобы их сослали сюда, бросив беспорядочной кучей, несмотря на ценность их содержания.

Пальцы священника оставили явные отпечатки на пыльных корешках. Узнать том, который брал в руки Леандр, оказалось нетрудно. Когда я подняла его, цепь неожиданно громко звякнула в тишине, и я замерла; но не услышала ответного звука из коридора снаружи и расслабилась.

Даже при тусклом свете фонаря было понятно, что книга очень древняя. На потрескавшейся, шелушащейся обложке под кожей виднелись лоскуты ткани, а когда я открыла фолиант, от страниц пахнуло затхлостью, подобной запаху содержимого реликвария святой Евгении. Но, к моему удивлению, в книге не обнаружилось пугающих пентаграмм или мрачных заклинаний. Похоже, это был список предметов.

«Год Госпожи Нашей 1154, – прочитала я. – Позолоченный канделябр в форме лилий, украшенный тремя рубинами и восемью сапфирами, подаренный собору Бонсанта Архибожественной».

Хмурясь, я перелистывала страницы. Меня ждало еще больше описаний драгоценных предметов, реликвий, картин и алтарных полотен, расшитых золотыми нитями.

– Это перечень сокровищ, завещанных собору. Что он делает здесь?

Я листала дальше, пока не наткнулась на пустое место, где раньше находилась отсутствующая страница. Пергамент был срезан у переплета.

– Интересно, – протянул Восставший. – Думаю, что священник может искать артефакт. – Он поколебался. – Монашка, ты помнишь, что я говорил тебе о кандалах в той повозке?

– Ты сказал, что это Старая Магия, – осторожно ответила я.

– Именно. Это были руны Старой Магии. Ты знаешь их как священные символы, но этому есть простое объяснение.

Желудок провалился в пропасть. Хоть я и предполагала нечто подобное, какая-то часть меня все же надеялась, что Восставший не попытается ввести меня в заблуждение. Я старалась говорить спокойно, ничем не выдавая себя.

– Продолжай.

– Ваш Круг запретил Старую Магию не сразу после Скорби. – Я чувствовала, как он тщательно подбирает слова, словно обходя невидимые ловушки, которые могут сработать при недостаточной осторожности. – На тот момент, как ты понимаешь, официально Круг не правил Лораэлем. Когда люди не готовились к смерти, они спорили друг с другом о том, чем до́лжно заменить монархию. Потом, конечно, повсюду стали появляться святые, и у Круга прямо слюнки потекли от того, как быстро росла его власть…