Читаем Неосознанное стремление (СИ) полностью

- Ты делаешь мне очень больно. Неужели это того стоит? Мы всегда были одной семьей, решали все проблемы вместе. Кто встал между нами? Билл? – его имя она произнесла очень тихо.

Том крепко сжал губы. Слышать это имя было больно, он резало очень тупым ножом, не рассекая, а рвя ткани его тела.

-Не говори о нем.

-Почему? Что он делает с тобой, ты видишь?

Том закрыл глаза.

- Вижу.

На улице было совсем морозно, приближалась зима, но снега пока не было, только замершая грязь и серое небо. Том закутался в зимнюю куртку и закурил. Вот как все смешно получилось. Все восемнадцать лет веселой беззаботной жизни плавно подошли к этим нескольким дням, когда не имело значения совершенно ничего, кроме мучительного ожидания, выматывающего его душу, съедающее плоть в прямом смысле слова. Он похудел на несколько килограмм, скулы заострились, делая его лицо треугольным и каким-то совсем нечеловеческим.

Как и требовала его душа, они с Бруно жестко напились. Тома развезло уже со второй стопки, он попытался вспомнить, когда последний раз нормально ел, но не смог. Разве сейчас это важно?

-Том, скажу как есть, выглядишь ты невероятно дерьмово, - сказал Бруно, он жевал кусок колбасы, предусмотрительно купленный Томом на закусь.

Тот просто махнул рукой и сделал еще один глоток виски.

- Билл с тобой связывался?

Бруно неуверенно кивнул и сжал губы.

-Вообще-то он не хотел, чтобы мы с тобой о нем говорили.

-Почему?

-Том, ты видел вообще себя? Ты на грани безумия. Возьми себя в руки, наделаешь глупостей, а разгребать придется Биллу. Не думаешь о себе, так подумай о нем. Он переживает за тебя.

Том злобно хохотнул и сжал кулаки.

-Он обо мне? Черт возьми, а я о нем, нет? Я ни черта не знаю, а он еще и попросил не говорить ничего. Нормально, я с ума схожу от неизвестности…

-Не ори!

Том выдохнул воздух.

-Как он?

-Он заходил ко мне в среду.

- Билл приходил? – Том чуть не подавился едой.

-Да. С ним все нормально. То есть, могло быть и лучше конечно, но… если учесть сложившуюся ситуацию…

-Какую?

-Ты слышал, что было на выходных?

-Нет, - Том нахмурился.

-Его отчим слетел с катушек. Пьянка в клубе закончилась стрельбой, несколько убитых… короче там пипец… еще и дохера денег потрачено, чтобы все прикрыть.

-И, естественно, во всем виноват Билл, так?

Бруно кивнул как-то уж очень обреченно.

-Конечно. Он уехал, и того понесло…

-Йорг сильно его избил?

-Пока нет. У них сейчас дел выше крыши. Ему не до этого. Пока.

Том облечено выдохнул.

-Но усилил слежку. Билл думает, он что-то подозревает. Честно, не знаю, как вам встречаться теперь.

Том выпил стопку залпом.

-Почему все так сложно?

-Потому что это Билл. С ним никогда не бывает по-другому. Я знаю его больше десяти лет, и все время как на пороховой бочке.

Том поднял на него совсем пьяные стеклянные глаза.

-Что вас связывает, а?

Бруно дернул плечом.

- Мы же с тобой договаривались наши с Биллом отношения не обсуждать. Я не выпью столько, чтобы обсуждать его с кем-либо, даже с тобой. Спроси у него сам, может он и ответит.

-Что это значит? – Том закусил губу.

-То, что мы не говорим друг о друге за спиной.

-Билл сказал, что в тот роковой вечер убийства вы крупно поругались, скажи из-за чего?

Бруно мотнул головой.

-Нет. Это личное.

-У нас с ним нет секретов друг от друга.

Бруно потупил глаза, этот стыдливый жест Тому совсем не понравился.

-Раз нет, спроси у него сам. Я думаю, если бы он хотел, он бы уже рассказал.

-Тайны, тайны, тайны… Надоело, - он со злостью поставил стопку на стол, и он пошатнулся.

- Переночуешь у меня. Куда тебе в таком состоянии…

-Нет, не хочу спать на нашем диване без него.

-Ляжешь на мою кровать. Я посплю на диване.

Том внимательно и очень изучающе посмотрел в его зеленые глаза.

-Что? – спросил Бруно.

- Не могу тебя раскусить. Ты вроде хороший и добрый, но… что-то не дает мне покоя.

Бруно ухмыльнулся.

-Ты перепил, дружок.

- Да, есть такое. Легче вот только совсем не стало.

- Том, можно я скажу тебе кое-что? Раз ты считаешь меня добрым.

Том кивнул и допил остатки алкоголя. Вся бутылка виски улетела в его желудок, Бруно выпил всего пару стопок, весело же будет Тому завтра с похмелья.

- Я друг Билла, не твой. И даже если он делает что-то неправильное, я все равно на его стороне. Не потому, что я тоже бы так поступил, просто против Билла я пойти не могу…

Том нахмурился.

-Не понимаю…

-Просто хочу, чтобы ты знал.

-О чем это ты сейчас толкуешь?

-Иди спать, - Бруно встал со стула.

-А где кровать-то?

- Пойдем покажу.

Том зашел в комнату и сразу почувствовал себя несколько неудобно. Чужая мужская спальня, кровать в которой было голое мужское тело. Он огляделся, все показалось ему чересчур интимным…

-Да ты не стесняйся, ложись. Я не дрочу в кровати, не бойся пятен спермы или…

Том засмеялся, впервые за неделю.

-Я как-то о ней даже и не подумал.

Его взгляд зацепился за милую бронзовую вещичку на прикроватной тумбочке. Он взял в руки брелок и повертел его в пальцах. Две птицы в полете, похожие на орлов, Том не был силен в орнитологии, были соединены друг с другом в области кончика одного крыла.

-Билл подарил, - Бруно тепло улыбнулся, - привез из Берлина.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман
Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия