Читаем Неосознанное стремление (СИ) полностью

Том дернул ее бедра на себя и вошел туда, где не был, казалось, уже целую вечность. Она застонала и выгнула шею, запрокидывая голову, и Том впервые осознанно подумал, что изменяет ему. И пусть они расстались, и пусть они далеки друг от друга как никогда, но это все равно измена. Он чувствовал это.

Вторая мысль не понравилась ему еще больше. А там совсем не узко и слишком влажно, и … до невыносимости не возбуждающе! Член начал опадать, и Том, зажмурившись, призвал на помощь свое воображение.

Он начал двигаться в ней, вспоминая его первый секс с Биллом. Как он был готов взорваться уже через несколько минут, впервые попадая в такую восхитительную узость, как Билл был сверху и насаживался на него, двигая бедрами то плавно, то слишком резко, длинные ногти впивались в тело, хотели разорвать тот барьер из кожи и мышц, чтобы добраться до сердца, которое и так уже билось в его властном кулаке. Билл стонал гортанно, хрипло, сексуально, выгибался в спине, кусал рот Тома, из которого вырывались крики наслаждения.

Том вбивал член в тело девушки, которая металась на сидении, но не чувствовал приближающегося оргазма. Господи, ну почему же тут так просторно-то, а?

Он распахнул глаза и на его глаза попалась баночка смазки, он не знал, откуда она взялась на задней приборной панели, когда он встречался с Биллом, то раскидал эти баночки везде, на всякий случай.

Том резко вышел и схватил смазку.

-Что ты…? – Ирма нахмурилась, в темноте ее лицо было плохо видно.

-Развернись.

-Что…?

-Тшш, все будет хорошо, развернись.

Девушка легла на живот, и Том задрал ее платье до спины. А попка ничего так, аппетитная.

Он раздвинул ягодицы и прикоснулся пальцами к заветной дырочке. Ирма вздрогнула и попыталась отстраниться, но он крепко держал ее за бедро.

-Том, не надо!

-Тихо, - грубо сказал он, - расслабься.

Он просунул туда палец, отчего она застонала и сжалась.

-Том, пожалуйста.

-Тебе понравится, сейчас все будет лучше.

Он пару раз скользнул пальцем туда-обратно и вытащил его, прислоняя член ко входу.

-Том!

Он ворвался внутрь, и она резко вскрикнула. Том замер, прислушиваясь к ощущениям. А вот так уже лучше. Она, наконец, расслабилась, и он смог двигаться, набирая темп.

-Том, мне не нравится…

Ирма лежала бревном, он входил в нее быстро и резко, но не мог проникнуть глубоко, все было не так, неправильно, не достаточно мощно… Вскоре, она немного ожила и застонала, даже почти с удовольствием, ее стенки волной прошлись по члену, и Том кончил. Слава Богу!

Он вышел из ее тела, снял гондон, быстро натянул штаны и переполз на свое сидение. Закурив, он открыл окно и вдохнул грудью холодный воздух.

- Извини…

-Это было неожиданно, - отозвалась она, ее щеки были красные от смущения.

-Больно?

-Да, я никогда…

-Иди ко мне, - Том прижал ее к себе и поцеловал в волосы. Их сходство с волосами Билла было только в цвете. Никакой шелковистости, холодного аромата и тяжелых волн прядей, бегущих сквозь пальцы.

- Отвези меня домой.

-Хорошо.

Ехали они в тишине. Он сжимала ткань платья у себя на коленях, а Том мечтал, чтобы уже поскорее высадить девушку и избавиться от ее гнетущего присутствия.

Перед выходом из машины она посмотрела на него очень серьезно.

-Пообещай, что больше не будешь так делать.

Он с раздражением выдохнул и закрыл глаза.

-Это всего лишь анальный секс, а не…

-Я не о том! Мы могли это попробовать, но не так. Не на заднем сидении машины, ты, можно сказать, взял меня силой, я не хотела, не была готова. Ты не знаешь, но это болезненная процедура. Пары готовятся к этому месяцы, а не так…

«Нет, красавица, я очень хорошо это знаю. Подожди утра, вот тогда ты ощутишь боль в полной мере».

-Хорошо. Я понял. Я же попросил прощения.

Она кивнула головой и вышла на улицу.

Пока Том ехал домой, он смеялся. Да уж, просто «отлично» повеселился.

С утра его давило похмелье, но он все равно поехал на учебу. Мама с осуждением покачала головой, но промолчала. А что ей было говорить, она понимала, ее слова для него теперь просто пустой звук.

Он сел за парту и положил голову на руки. Тошнило. Надо было проблюваться с утра. Это действие последнее время приносило ему кратковременное облегчение.

- Привет алкоголикам! – в класс ворвался Сид.

Он уселся рядом с Томом и пихнул его в плечо.

-Солнце мое, свети!

-Иди в жопу.

Сид засмеялся.

- Неужели все так плохо?

-Эта была самая поганая вечеринка! – в сердцах сказал Том и поднял голову.

-Ну не будь так категоричен.

- Я напился, обкурился, поцеловал лучшего друга и занялся анальным сексом со своей девушкой в машине. Какая категоричность, Сид?

Лицо друга вытянулось, и он громко заржал.

-Тихо тебе.

-Том… - он смеялся до слез.

- Не вижу ничего смешного, - хотя сам чуть-чуть улыбнулся.

- Знаешь, кто трахает своих девушек в задницу? – шепотом спросил друг, и Том мотнул головой, - латентные геи. А знаешь кто целует по пьяни своих друзей того же пола? Те же.

-Да иди ты, - бросил Том и рассмеялся.

-Задумайся.

Только друг не знал, что задумываться-то тут совсем не о чем. Все понятнее некуда.

-Ты, ведь, Том, да? – услышал он девичий голос и повернулся к блондинке, которая подошла к их парте.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман
Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия