Читаем Неосознанное стремление (СИ) полностью

Билл ударил его по плечу. С силой и злостью.

-Дурак! Это любовь, а не этот твой «сексоголизм»… - последнее слово Билл сказал с сарказмом.

Том рассмеялся и поцеловал кончик его носа.

-Хорошо.

-Я же говорил, что меня надо лечить, а ты не верил, - Билл фыркнул, - еще чуток и Йорг запер бы меня в психушку к маме. У меня наследственность…

-Серьезно? – Том удивленно вскинул брови.

-Хуй знает… - бросил Билл, - давай свои пальцы сюда.

Том поднес к его лицу руку, брюнет сразу открыл рот и больше не шелохнулся. Том пошло ухмыльнулся, автоматически потеребив пирсинг в губе, и медленно ввел ему в рот сразу три пальца. Билл застонал и насадился еще глубже. Но двигаться он не собирался и, судя по глазам, смотрящим на него с вызовом, он хотел, чтобы Том все сделал сам. И тот с удовольствием подхватил правила игры.

Резко врываясь пальцами в жаркую глубину его рта, он чувствовал, что несмотря на боль пульсирующую в задницу, он, черт возьми, возбуждается. Том насиловал его рот, грубо и жестко, его вторая рука была на черном затылке и с силой надавливала каждый раз, когда пальцы врывались внутрь.

Билл плавился от удовольствия и ерзал на заднице, которая походу уже прилично чесалась. Он ударил Тома в бок, чтобы ослабить захват у себя на голове, и отпрянул, выпуская пальцы изо рта.

Том посмотрел на его алый рот, казалось, таким затраханным он не видел его никогда, даже после долго минета. Билл ухмыльнулся и облизал губы.

Приподнимая свои бедра, он схватил Тома за руку и поднес пальцы ко входу.

-Давай, великий гитарист, покажи свои пальчики в деле…

Том скользнул внутрь сразу тремя, он с извращенным удовольствием почувствовал, как раздвигаются эти узкие стенки, принимая его полностью в себя. Билл громко застонал и укусил Тома за подбородок. Тот дернулся, но схватка не ослабла. Он резко вышел и вошел назад, преодолевая сопротивление стенок, чувствуя, как тело на нем дрожит. Билл укусил вновь еще сильнее. Том со всей силы ударил его ладонью по ягодице, и Билл, зашипев, откинул голову назад.

- Ты охуенный… - выдохнул он и сел прямо на его руку, поерзал, принимая его в себя полностью и выбирая точку опоры.

Он начал двигаться сразу быстро и жестко. У Тома даже мелькнула мысль, как тому не больно, но судя по блаженству на лице, тот получал кайф. Он прыгал на его пальцах, извивался змеей и шипел в ухо, слизывая пот с лица Тома.

Руки брюнета нащупали их члены, соединили вместе и начала дрочить обоим одновременно. Том посмотрел вниз, не веря тому, что у него опять, черт возьми, стоит.

Билл дрочил рвано и быстро, находясь где-то не в этой реальности, его перло не по-детски, он что-то стонал или мычал, или говорил, приподнимался и опять садился, с силой сжимал их яички и царапал тонкую кожу членов, размазывая смазку. Это представление сносило Тому голову. Черт, настоящий личный наркотик. Сверхнормативная доза штырящего героина.

-Глубже, Том, давай же глубже, сука ты этакая… - причитал он ему в ухо.

-Да, бля, куда глубже!

Том пихнул его в плечи, тот легко свалился назад, открыв глаза, он посмотрел на него с подъебом и расставил ноги. Том рванул вперед и сразу вогнал в него свой член. Они вскрикнули одновременно, и Билл раздвинул ноги еще шире, это был почти шпагат. Том врывался грубо, жестко, властно, с силой насаживая бедра, до синяков их сжимая.

-Да, вот так, да, так хорошо… - шептал Билл и метался по сидению, - сильнее… еще… о, Том, сильнее…

Том поднес к его лицу руку и засунул в рот все те же три пальца, и пофиг, что они только что из задницы. Билл шире раскрыл рот, принимая их в себя, и опять застонал. Том трахал его сразу в двух местах, и оба получали от этого невероятное удовольствие.

Том был на гране, чувствовал, что оргазм накрывает его, и будет он обморочным. Он туманил его сознание, в глазах взрывались салюты, ноги свело судорогой, он зажмурился, чувствуя как, Билл дергается под ним, тощее тело дрожит от удовольствия, его стенки волной идут по члену. Том закричал, изливаясь внутрь, и его поглотила темнота.

Его трясли за плечо. Он открыл глаза и увидел перед собой лицо Билла. Затраханное уставшее лицо, но довольное и удовлетворенное. Наверное, таким удовлетворенным он видел его впервые.

-Давно я в отключке?

-Хер знает, я сам только глаза открыл.

Билл приподнялся и сел на задницу, посмотрев в окно, он фыркнул и иронично хохотнул.

-Уже светло.

-Пять, - сказал Том, смотря на часы.

-Все в сперме, Том. Сесть некуда, посмотри.

Том приподнялся и поморщился. Болело абсолютно все. Его избитое тело теперь еще и оттрахали по полной. Зашибись.

- Ты как? – ехидно бросил Билл.

Том потер голову.

-Как будто меня отъебала команда футболистов. Или я их. Или половина меня, а половину я… - бормотал Том, в голове был какой-то вакуум.

-А ну это нормально. Давай собирай свое тело в кучу, надо ехать.

Том смотрел, как Билл взял его широкие джинсы и вытер сперму со своего тела. Он открыл рот от такой наглости.

-Ты вообще офигел!

Билл рассмеялся.

-У тебя дома дофига одежды, переоденешься. А у меня одни джинсы, в которых мне сегодня на важную встречу. Хочешь, чтобы я пришел туда весь в сперме?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман
Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия