Читаем Неосознанное стремление (СИ) полностью

- Ты испоганишь его жизнь, неужели, по-твоему, он заслужил тратить ее на такую сволочь как ты?

Тому осточертело, он машинально поставил недопитый кофе на стол и вышел из столовой, быстрым уверенным шагом направляясь к Биллу.

-Пошли, малыш, я отвезу тебя домой. Коробки погрузите сами… - бросил он женщине, которая казалась ему теперь совсем чужой, и взял теплую родную ладонь в руку.

- Том, надеюсь, ты не подслушивал?

- Лучше заткнись или я за себя не отвечаю!

- Не надо, Том… - Билл дернул его руку, - пошли. Времени совсем нет.

- Чтобы через час был дома!

-Да пошла ты, - бросил Том через плечо, и парни вышли из дома в гараж.

Том сразу прижал его к себе, как только захлопнул за ними дверь. Билл обнял его за шею, идеально ложась в руки, которые крепко обернули его хрупкое тело. Он выдохнул ему куда-то в область шеи, и горячее дыхание обожгло кожу, проникая под ворот толстовки.

- Извини, - сказал Том, - я не хотел, чтобы так…

-Ты все слышал?

-Да…Она переплюнула все мои опасения…

-Все нормально.

-Нифига! Билл, я…

-Поцелуй меня, - он посмотрел на него медовыми теплыми бездонными глазами, - и пусть этот поцелуй длится вечно… прямо сейчас, я умираю от любви к тебе…

На глазах Тома выступили слезы, и он нежно прикоснулся к его губам. Билл выдохнул в рот и встретил его язык, полностью отдаваясь сильным рукам, мягким ласкам, но таким уверенным поцелуями. Брюнет стонал и цеплялся за него пальцами, как утопающий за спасательный круг, как человек, попавший в ураган за устойчивое дерево. Том прижал его к дверце машины и покрывал поцелуями тонкую длинную шею.

-Том, - выдохнул Билл, - мне больно…

-Что? – он отстранился и взволнованно посмотрел в напряженное лицо.

Билл взял его ладонь и положил себе на грудь, поверх сердца.

-Вот здесь. Так больно… Оно сейчас остановится.

Том прижался лицом к мягкой ткани его кофты, щека к любимому сердцу, и боролся со слезами, хотелось быть сильным ради себя, ради Билла. Но это было так трудно, он прекрасно знал, о какой боли говорит его любимый. Ведь она не оставляет его теперь ни на минуту. Зато сейчас он точно знает, что больнее ему уже никогда в жизни не будет.

- Милый, любимый, родной мой… - Билл сжимал его косички, - мы же докажем всем, что настоящая любовь выше всего этого дерьма, да?

- Год это так долго…

-Но это короче, чем восемнадцать лет, которые мы прожили врозь. И намного короче, чем вся жизнь впереди.

Они все-таки смогли друг от друга оторваться и залезли в машину, в нос ударил сшибающий запах секса, парни переглянулись и ухмыльнулись.

Том выехал на улицу, глаза ослепили лучи солнца, на пару минут пробившегося сквозь пелену туч, он поморщился, оглядел машину и присвистнул. Все хуже, чем он предполагал, салон надо мыть.

- А я, дурак, не любил секс в машине…

Билл закурил.

- Теперь любишь?

-Теперь я точно не смогу этим тут заниматься ни с кем кроме тебя.

-Любимый! – Билл ахнул, в его глазах был сумасшедший блеск, - я вдруг осознал, что сейчас произошло!

Том удивленно вскинул брови.

-Я отказался от 15 тысяч! – Билл искренне громко рассмеялся, - обалдеть. Я отказался от таких денег ради нашей любви и нисколько не жалею! Видел бы ты ее глаза, она была уверена, что я радостно запрыгаю от такого предложения. Черт, я впервые чувствую столько свободы. Может, я не такая и шалава, а?

Том закусил губу и посмотрел на свои руки. Сердце трепеталось в грудной клетке, как дикая птичка, посаженная за решетку. Господи, сколько эмоций, ярких, бурных, нестерпимых. Любовь, настолько огромная, что рвет его душу на части, и скорбная тоска, такая же сильная, вязкая и непреодолимая…

- Поехали, - выдохнул Билл, - уже почти девять. Во сколько у вас самолет-то?

-Понятия не имею, - Том выехал на дорогу, - я даже билеты в глаза не видел.

Парни на пару минут замолчали, погружаясь в свои мрачные мысли.

- Брут, наверное, в восторге?

Том пожал плечами.

-Я не особо с ним общался, с тех пор как мы вернулись с Берлина. Пару быстрых телефонных разговоров. Привет, пока. Ни о чем.

- Почему? – удивленно спросил Билл.

-Я же сказал, теперь ты весь мой мир.

Билл довольно улыбнулся и сделал глубокую затяжку.

-Как справляете Рождество?

- У него дома будет вечеринка.

Билл ухмыльнулся.

-Передавай привет Стью.

Том фыркнул и сжал губы в белую полоску.

-Он мне, кстати, звонил.

-Что? – Том удивленно вскинул брови, - какого черта он знает твой номер?

- Мы обменялись.

-Когда успели?

-Не помню. Может когда ты общался со своей девушкой.

-Бывшей, - грубо поправил его Том.

Билл неопределенно кивнул.

- Зачем ты дал ему свой номер? Зачем взял его?

-На всякий случай. Мало ли когда судьба занесет в Берлин, иметь хоть одного знакомого, у которого можно перекантоваться, очень выгодно.

- И что он хотел?

-Приглашал в гости на праздники. Спрашивал, вместе ли мы еще. Я сказал, что мы расстались. Так лучше.

Том сжал руль в руках, костяшки побелели.

- Поэтому придерживайся такой истории. Трахнулись пару раз, ты понял, что по девочкам, но расстались мы по-хорошему, просто не видим смысла общаться дальше. Это полностью лишает тебя всяких мотивов.

- Как скажешь… мне все равно.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман
Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия