Неостывший лед

— Ты молчишь… — сказал Николас, подходя ближе ко мне. И все мои мысли растворились в воздухе, оставляя место теплоте. — Почему? Тебе нельзя испытывать чувства к северянину? Но, как теперь оказалось, ты тоже наполовину северянка. Что в этом плохого?

— Я никогда не думала о тебе как о… — я запнулась и замолчала, потому что Николас коснулся моей щеки.

— А я думал.

Наваждение какое-то… Что вообще происходит и когда это все началось?

— Думал, когда нашел эту поляну. Думал, когда собирал грибы. Я так счастлив, что повстречал тебя!

— Правда? — только и спросила я, завороженно глядя в его глаза.

И через мгновение очнулась. Нет, это был не сон. Лишь иллюзия… В моей голове состыковались факты, которые я читала в книгах из библиотеки Жана. Этот лес был полон сюрпризов для тех, кто не знал про него. Странное веселье у всех, включая меня… Что это было? Ответ прост и лежит на поверхности. Поляна с ее красотами разом померкла, а северянин, стоявший рядом со мной должен был вызывать уже совсем другие эмоции. Но может быть я ошибалась?

— Николас, а какие грибы ты собирал?

— Грибы? Да совершенно обычные. Те, которые можно есть. С ярко оранжевыми шляпками.

— Значит, с оранжевыми шляпками, — повторила я с огорчением, жалея, что мои догадки подтвердились. — В этом лесу такие грибы есть нельзя. В совсем малом количестве они лечебны, а в большом — дают не очень хорошие эффекты. И теперь я поняла, какие именно.

— Мм?

Николас все еще стоял очень близко и, я только сейчас это заметила, гладил меня по руке. Потребовалось огромных усилий высвободить свою руку и сделать несколько шагов назад.

— Николас, неужели ты не понимаешь, все, что ты испытываешь сейчас не настоящее. Это обман. Просто мираж.

Почему-то было горько от слов, что я произносила, сама не знаю почему. Мне хотелось верить… А верить во что? В то, что могу понравиться северянину? В то, что действительно хотела, чтобы он меня поцеловал? Со мной случился морок, накрыло наваждение. Смогу ли притвориться, словно всего этого и не было?

Невозможно смотреть в голубые глаза, глядящие на тебя с обожанием, и знать, что на самом деле это не так. Николас очнется от дурмана, вызванного грибами, и посмеется над бедной Леоной, которая чистосердечно приняла все за чистую монету. А все это лишь заблуждение. Никому ненужные воздушные замки для девушек, верящих в сказки. В жизни так не бывает…

— Пойдем к остальным. Нам всем очень скоро будет плохо, — сказала я и отвернулась от бесконечного лилового края, от голубых глаз Николаса.

Я шла к домику, а Николас, все еще ничего не понимая, шел позади. От былого веселья не осталось и следа, а послевкусие оказалось слишком горьким, чтобы его выносить.

— Леона, подожди! — попросил меня Николас странным голосом.

Я обернулась. Кажется, он становился прежним, несколько угрюмым и высокомерным, северянином. Так не хотелось останавливаться, потому что теперь, среди тенистых деревьев, его глаза были почти синими, как река, в которой я любила плавать на Юге.

— Чего тебе? — нарочно слишком грубым тоном поинтересовалась я.

— Я не понял, а на тебя подействовали грибы?

Все время, пока мы шли до домика, я терзалась этим вопросом. Безусловно, я чувствовала небывалую легкость и радость, но мой разум не помутился, как у других. Поэтому я сделала вывод, что нет, грибы на меня не подействовали так, как на остальных. Но я никогда не признаюсь Николасу в этом!

— А как ты сам думаешь? — спросила я и двинулась дальше.

— Мы целовались! — воскликнул Николас так, что я вздрогнула.

— Я помню.

— Что скажет твой Уилл на это?

— Он не мой. Он просто меня охраняет.

— Да?

Мне наверное показался радостным тон в его вопросе, потому что, с чего бы он таким был. Я просто молча шла дальше.

— Да постой же ты! — Николас тронул меня за плечо и развернул к себе.

И вот опять передо мной его глаза, в которых нет больше той нежности, зато есть глубина и синева. Ну что этому северянину от меня нужно? Поиздеваться? Сказать очередную колкость и рассмеяться своим звонким смехом?

— Прости меня за то, что не поверил тебе, — начал он спокойно и уверенно, в очередной раз удивив меня. — Мне до сих пор трудно это принять, потому что я всегда сомневался в легенде. Но ты одним своим взглядом заставила поверить в ее правдивость.

— Я сама смеялась над этим, пока не оказалась внутри нее.

— Что мы сейчас будем делать?

— Страдать, — с сожалением ответила я, чувствуя, как еле заметные до этого молоточки в моей голове превращаются в кувалды.

— Почему? — удивился Николас.

— Скоро узнаешь.

Все остальные уже узнали. Эйфория закончилась, а на ее место пришла страшная головная боль, от которой хотелось лезть на стенку. Все это Николас и Николь знали бы, если бы изучили книги о Севере, хранящиеся в их огромной библиотеке. Но, похоже, прочитала их только я одна.

Мы проходили мимо стонущих братьев, лежащих прямо на траве, мимо Чарли, который ходил из стороны в сторону, держась за голову. Шрика я не видела, зато заметила Уилла, который упирался в стену дома руками.

— Неужели так все плохо? — спросил Николас, глядя, как все вокруг мучаются.