Неостывший лед

— Это правильно. Я не верю, что он помогает от чистого сердца.

— Да. Но именно благодаря ему у нас есть все для того, чтобы продолжать наш путь. Было бы странно отказаться от этого.

— Точно, — сказала я, вынимая руку из пледа, чтобы убрать волосы с лица.

— Чем дальше на Север, тем больше существ нам встретиться, — со вздохом произнес Уилл. — Василиски — это только начало.

— Может, удастся договориться и с ними? — предположила я и спросила то, что меня давно интересовало: — А драконы там есть?

— Наверное. Когда мы начали развиваться, создавать все эти районы, многие существа ушли подальше от людей: в леса, горы и на Край. На Крайний Север, как ты сама понимаешь, очень мало, кто хотел бы идти. А экспедиции, которые мы создавали, чтобы понять, что там творится, были безуспешными. Возвращались всего несколько человек, да и то тронувшиеся умом.

— И что они говорили?

— Я не знаю. Им не давали говорить. Просто смеялись над ними. После двух или трех безуспешных попыток Владыка запретил путешествовать на Край.

— Это интересно… А где сейчас эти люди, которые вернулись из экспедиций?

— Не знаю, — пожал плечами Уилл, вернувшись к своему основному занятию.

— Уилл, а почему ты работал водителем у Жана? Я думала, что все северяне богаты и не выбирают себе такие профессии.

— Ты ошибаешься. Чем дальше вглубь Севера, тем беднее жители. Не так, как у вас, конечно. Но в сравнении с тем местом, где ты работала, намного проще. Я как раз из глубинки. Мы заедем по пути к моей семье. Сама увидишь.

Неожиданно было услышать такое про северян, потому что нам на Юге постоянно твердили, что у наших врагов есть все, чего нет у нас. Как же так? Оказывается, северяне не все богачи. Значит, те официантам из ресторана в замке тоже приходится зарабатывать себе на хлеб. А я наивно полагала, что они просто ничем другим больше не хотели заниматься.

— Моя мама чудесно готовит вишневый пирог, — продолжал Уилл. Если он начинал о чем-то вспоминать, то мог долго говорить об этом. — Тебе понравится. А еще…

— Может, не надо? — перебила я его. — Все, с кем мы пересекаемся, так или иначе страдают.

— Мы же ненадолго, — возразил мне Уилл. — Не думаю, что встреча повредит моим родным.

Еще немного выслушав Уилла, который рассказывал веселые истории из своего детства, и окончательно замерзнув, я вернулась в свою комнату. Скоро все изменится. Придется терпеть лишения, встретиться с настоящим холодом и северными ветрами. А здесь, в этом теплом доме, все это казалось таким далеким и иллюзорным. Ведь это и есть мое последнее пристанище перед тем, как отправиться на Край. Здесь я запасалась силами идти дальше. А что там дальше, понятно и так: опасности, много опасностей, о которых сейчас не стоило бы и думать.

Мой взгляд переместился на сумку, в которой почти ничего не осталось из тех вещей, что я брала с собой на Юге. Хотя… Я вдруг вспомнила про одну вещь, которую никогда не хотела бы больше видеть. Тем солнечным утром перед купанием в реке я оставила заколку, подаренную Ренатой, в своей сумке, боясь намочить ее и испортить. Лучшая подруга меня предала, а я переживала за сохранность ее подарка…

Я достала заколку из сумки и повертела ее в руке. Красивая… И напоминает о дружбе, которая разрушилась из-за чьей-то эгоистичной мечты. И ведь я тоже мечтала… совсем не о том, что происходит со мной сейчас. Неужели я могла бы предать кого-то из близких и друзей, лишь бы вернуть себе надежду на то, что будет все, как я себе надумала? Нет, я была уверена, что никогда не смогу сделать такое.

В дверь громко и решительно постучали. Неужели Николас вернулся раньше, чем должен был? С заколкой в руке я подбежала к двери и распахнула ее. Передо мной действительно стоял Николас и улыбался.

— Решила меня заколоть? — поинтересовался он, глядя на заколку.

— Нет… Просто разбирала сумку, — ответила я, любуясь его взлохмаченной прической и теплотой взгляда голубых глаз.

Я стояла и смотрела на Николаса, как будто впервые видела его. Он стал совсем другим и таким мне очень нравился. Как жаль, что та поляна с нашим поцелуем оказалась для него лишь игрой воображения. Если бы…

Я не успела дорассуждать, потому что очутилась в объятиях Николаса, и его теплые губы прижались к моим. Заколка со стуком упала к нашим ногам, но мне было совсем не до нее. И не до спасения мира. Сейчас в этой комнате были только мы, и ни о чем другом я не хотела и думать.

— Я скучал, — сказал Николас после того, как наши губы разомкнулись.

— Я тоже.

Это было правдой. Не произнести вслух такие слова нельзя, потому что долго хранить их внутри себя невозможно. Об этом хочется говорить и кричать. Но сомнения все равно назойливо досаждали меня даже сейчас.

— Я думала тот поцелуй на поляне был под влиянием…

Николас приложил палец к моим губам, не дав досказать. Он покачал головой и посмотрел на меня с грустной улыбкой.

— То утро, когда тебя похитили, — мрачно произнес Николас, проводя рукой по моей руке. — Я думал, что больше никогда тебя не увижу. Понимаешь? Ты могла быть мертва. И то, что произошло на поляне, так и не повторилось бы. Но ты здесь…