Неоцен настоящий. 10 миллионов лет спустя

огромного разнообразия мыслей и чувств, наполняющих его самого.

Паустовский Г. К.

Поэтическое восприятие жизни, всего окружающего нас — величайший дар, доставшийся

нам от поры детства. Если человек не растеряет этот дар на протяжении

долгих трезвых лет, то он поэт или писатель.

Паустовский Г. К.

Горы, могучие и раскалённые в юности, но прекрасные и животворные в зрелости.

Что может быть красивее? Не считая просторов морей, конечно, и

бескрайних седых степей. Правильно, если скажете: ничего. В неоцене это

древнее правило не нарушилось и лишь подтвердилось вновь, в различных

концах света. Появились новые горные хребты, на месте проливов бывших

тропических и северных морей, что очень важно для климата и

распределения морских течений. При неоценовом ледниковье, ставшем

сильнее, чем когда-либо в истории, кроме эпохи «земли-снежка» (правда,

через 20 миллионов лет от нашего времени, в периоде криоцене, и

«земля-снежок» покажется тёплой), сам климат изменил морские течения и

рааспределение жизни в воде больше, чем все новые горы вместе взятые.

Но это вовсе не значит, что новые горы мало вложили в новый мир по климату и разнообразию форм жизни. Скорее, наоборот.

Не стало, раз и навсегда, Берингова пролива и Гибралтарского пролива,

Мадагаскар и Малая Африка столкнулись между собой, образовав единый

массив твёрдой земли. На месте бывших проливов вначале была

тектоническая катастрофа, смертоносный вулканизм процветает там и по сей

день, как в Андах. Закрытие Берингова пролива сделало Северный

Ледовитый океан на треть меньше, чем он был, заставив его воды под не

тающим круглый год льдом течь одним огромным дуговым течением. Впрочем,

ледники в мире неоцена идут в северном полушарии до широты Краснодара и

Тамани, а на юге, до широт Новой Зеландии. Тропического климата, столь

любимого многими «реконструкторами» будущего, нет и уже не будет с

учётом возрастающей тенденции к усилению ледниковых особенностей климата

с самого плиоцена, то есть, за последние 5 миллионов лет.

Что же это означает для неоценовых просторов и их суровых — иные там попросту

не выживут — обитателей? Смерть тропических болезней раз и навсегда!

Точка в этой древней истории, наконец-то, поставлена. Как и на кораллах,

мелких болотах. Вновь появятся около ледников тундростепи, а тундра

исчезнет совсем. Но сам климат, условия, погубят всё, что не сможет при

них обитать. И горы в плане разнообразия выживающих в суровых условиях

видов — тому прекрасный пример.

Гибралтарский хребет, овеваемый солёной влагой от обоих океанов, — Индийским через Единое Море и

Атлантическим — стал по причине влажности воплощение рая для солёных и

ежевичных деревьев, которые здесь вытеснили даже обычные для гор

терновые кустарниковые чащи. Новая, чуть меньшая ростом, чем на равнине,

версия ежевичного дерева, с более густой кроной и крепкими корнями

ежевика цепкая (Rubus tenax), покрыла собой все плодородные участки почв

в новых горах. Её всесильные на фоне всех растений неоцена корни

захватывают всю почву, мгновенно прорастая цельной сетью на выбранном

участке. Также она мобилизовала ресурс прежней ежевики — способность

размножаться зрелыми побегами. Ни одно крупное растение в истории не

умеет этого так хорошо, как этот горный пионер. Его эволюции

способствовала вулканическая активность, а, следовательно, обилие пепла.

плодородного вулканического пепла. А влажность климата в этих местах,

что есть единственная слабость ежевики, дало бывшему участнику лесной

жизни на равнинах не медлить и мгновенно освоить новую среду обитания.

Плоды горной ежевики стали чуть крупнее и жёстче, что позволяет животным

переносить их далеко-далеко, птицам — тоже. Это помогает вездесущему

кустарнику заселять новые территории. В частности, северо-запад Единого

Моря и все скалы около них, где есть почва, уже во власти нового жильца.

Как и бывшие Альпы и места с возвышенностями. Единственное, что не даёт

внуку лесного потомка ежевики вытеснить отца, это чуть меньший рост и

нехватка животных-симбиотов. Рост не даёт прижиться на равнине — более

высокие кроны ежевичных равнинных деревьев — 4,5 метра вместе 3-3,5 у

горного потомка решают, кому именно достанется солнечный свет. А

общественные белки не любят горы в той степени, что равнины, и в горах

растение под большим давлением. Но оптимальный климат позволяет горной

ежевике процветать, в Гибралтарских горах, в частности. В отличие от

Берингова хребта, где климат куда суше и холоднее, и там терновые

деревья с сушильной травой доминируют.

Лишь на относительно каменистых частях гор ещё более-менее активно растёт серая и куда более

цепкая, чем на степных просторах, горная версия сушильной травы, серая

сушильная трава (Elytrigia repens griseo), и колючий, с ядовитой смолой

на основаниях чуть редуцированных длинных тонких шипов терн горный