Неожиданный Владимир Стасов. ПРОИСХОЖДЕНИЕ РУССКИХ БЫЛИН

Обозревая то, что в последнее время сделано было в Европе, особенно Сильвестром де Саси и Бенфеем, для верного уразумения обращающихся в Европе сказок, Макс Мюллер, один из самых могучих и передовых в настоящее время представителей сравнительного языкознания и сравнительной мифологии, говорит, что у нас у всех теперь в руках сказки двух родов; "Первый род сказок — это те легенды, которые были известны первоначальной арийской расе, прежде чем она разделилась на индийцев, греков, римлян, кельтов; их можно назвать первичными или органическими. Второй род сказок — те, которые в более позднее время перенесены из одной литературы в другую; их можно назвать вторичными, или неорганическими. Первые представляют один общий древний пласт языка и мысли, идущий от Индии до Европы; последние состоят из обломков разных пластов, перенесённых разными естественными и искусственными путями из одной страны в другую. В каждом арийском языке мы различаем общие и чужие слова: первые составляют древнее наследство арийской расы, а последние заимствованы римлянами от греков, германцами от римлян кельтами от германцев. Так точно мы должны делать различие между общими, первородными арийскими легендами и легендами, заимствованными и пересаженными в позднейшее время. Правила, управляющие словами, с одинаковою силою прилагаются и к сравнительному анализу легенд. Когда мы находим в санскритском языке слова точь-в-точь те самые, что в греческом, мы уже знаем, что это не могут быть одни и те же слова. Звуковая система у греческого языка другая, чем у санскритского, и для того, чтобы доказать своё первобытное тожество, слова должны наперёд доказать, что они вынесли изменившее их влияние той звуковой системы, которая свойственна каждому отдельному языку. Санскритское слово ekatara не может быть тожественно с греческим ekateros, английское слово better не может быть тожественно с персидским behte; немецкое слово ei не может быть тожественно с английским eye. Если бы это были одни и те же слова, они непременно гораздо больше были бы непохожи одно на другое, именно вследствие того влияния, которое сделало греческий язык непохожим на санскритский, персидский на английский, английский на немецкий.

То, что Сильвестр де Саси, Бенфей, Макс Мюллер и другие новейшие исследователи замечают про европейские сказки, в полной мере относится и к поэтическим произведениям русского народного творчества. Одни из них первичные, другие вторичные.

Ко вторичным, без всякого сомнения, относятся — наши былины.

Если б они были создания не заносные, не чуждые, не иноземные, а, напротив, самообразовавшиеся на нашей почве, из первородных общеарийских элементов, что бы мы тогда находили в них?

В них соединялись бы два коренных явления: во-первых, общая арийская основа и, во-вторых, славяно-русская её переработка. Что касается до первой, то она должна была существовать у славянского племени в форме самой неразвитой, зародышной; арийской прародине, в доисторические времена, до разделения арийского племени на народы, эта основа, если даже и в Ведах, т. е. в древнейших памятниках отделившейся и самостоятельно сформировавшейся индийской народности, все эпические основы являются чем-то в высшей степени эмбрионным, не установившимся в твёрдую, определённую форму? Что касается до второй составной части, то тут мы бы находили уже полное преобладание славяно-русского элемента, как в общем взгляде на вещи, в миросозерцании, так и в исторических, эпических и бытовых подробностях.

Поэтому, если бы сравнивать наши былины с азиатскими поэтическими произведениями, то мало того, что былины наши имели бы наибольшее сходство с ними, но ещё, кроме того, всего более сходились бы с самыми древнейшими рассказами того или другого арийского племени, и именно с теми, которые более других близки были ко временам общеарийской прародины: чем древнее было бы такое племя и чем древнее его рассказы, тем более родства можно было бы заметить между основными чертами этого рассказа и нашею былиною. Более поздние рассказы более поздних народов и племён арийских уже менее сходились бы с былинами, и всего менее сходства было бы между рассказами самых поздних, вполне обособившихся арийских племён и народов и русскими былинами. Что же касается до рассказов азиатских племён вовсе не арийского корня, то с ними не было бы уже у наших былин ровно никакого сходства как с произведениями национальностей, вполне чуждых и далёких нашему арийскому духу и происхождению.