Неожиданный Владимир Стасов. ПРОИСХОЖДЕНИЕ РУССКИХ БЫЛИН

Сюда относится, во-первых, постоянное удвоение, как в рассказе, так и в речах действующих лиц, всех предметов и действий, о которых идёт дело в былине. Так, например, былина всегда говорит: гуси-лебеди, бурзы-мурзы, латы-кольчуги, князья-бояре, пир-беседушка, путь-дорога, тоска-печаль, бой-драка, почесть-хвала; целовать-миловать, ходить-погуливать, идти-ехать, взялся-принялся, в перелёт летит, два ужина ужинал, третий завтрак завтракал, думу думати, дождь дожжит; сердце разгорчиво-неуемчиво, река широким-широкая, глубоким-глубокая, потихохоньку-посмирнехоньку, по-старому по-прежнему, не для ради красы-басы.

Другая особенность: привычка непременно ставить прилагательное при каждом существительном: сыта медвяная, дуб сырой или коренастый, стрела калёная, голова буйная, вино зелёное, степь широкая, берега крутые, ноги резвые, язык речистый, кельи низкие, камень бел-горюч, вдова честная, сердце ретивое, кровь горючая, матушка родная, луга шёлковые, конь борзый, очи ясные, уста сахарные.

Ещё иная особенность — это две поминутные крайности: то уменьшительные, то увеличительные наименования предметов. Уменьшительные: муж ладушка, крепкая сдержавушка, хмельные напиточки, колечико серебряно, гуселышки яровчаты, косынька русая, тетивочки шёлковенькие, ухваточка богатырская, дороженька широкая, беседушка весёлая; жалобнёхонько, скорёшенько; Добрынюшка, Алешенька, Чурилушка. Надо при этом заметить, что все эти уменьшительные прилагаются не только к предметам, к которым относятся с ласкою и нежностью, но и к предметам враждебным или неприятным: воры-разбойнички, ночные подорожнички, атаманушка, раздольице-безвременьице, весточка нерадостная, наученьице по женскому (последнее выражение употребляет муж, рубя жене руки, ноги и губы, и называет их: рученьки, ноженьки, губушки).

Увеличительные выражения: коровища старая, ножище-кинжалище, деревенщина-засельщина, домовище великое (гроб), старчище-пилигримище, мужичище-калечище, чернизина, пахвалыцина, головище у бабы с дощанище, а глазища-то с пивны корцы; у царища-уланища ушища будто блюдища, глазища будто чаши пивные, носище будто палица боевая, мужище-блудище, Идолище поганое, Змеище-горыныще. Здесь опять таки любопытно заметить, что название увеличительные не означают непременно что-то большое и уродливое; напротив, они часто употребляются совершенно безразлично, вперемежку с уменьшительными, относясь к одному и тому же предмету: так, например сама былина, в рассказе своём, называет одно и то же действующее лицо то Иванушкой, то Иванищем, то калинушкой, то сильным и могучим каликой.

В глаголах точно так же бросается в глаза наклонность к двум крайностям: наклонность к формам, из которых одни выражают медленность, удлинение и многократность действия, а другие — стремительность и быстроту действия. К первым принадлежат такие выражения: подавает гуселышки яровчаты; кладывает потнички на потнички; не ясен сокол по небу разлетывает, млад Ермак Тимофеевич на добром коне разъезживает; тут-то на столбе он подпись подписывал; Владимир по гридне похаживает, жёлтыми кудерками потряхивает; сошка у ратая поскрипывает; все на пиру порасхвастались; попрострелены белы груди. Ко вторым принадлежат выражения: как разгорелось его сердце богатырское, как почал он бить поганых татаровей; как выскочит, как вылетит она (Соловьёва дочь) выше церквей соборныих и т. д.