Непал. Винтажный роман

И мы сутки сидели в деревне. За случившейся встряской все похмельные ощущения напрочь исчезли, да и перед полётом мы зареклись принимать спиртное на маршруте. Но ведь человек своему слову хозяин: хочет – слово дал, хочет – назад взял. Плюс такой экстрим! Мы достали припасённую, естественно, на крайний случай бутылку виски и, как писал в самой короткой главе повести «Москва – Петушки» Венедикт Ерофеев, «немедленно выпили».

Через сутки самолёт вновь загрузился и взлетел, провожаемый довольными жителями – наши доллары оказались для них явно не лишними. Небо сияло солнечной чистотой, самолёт шатало лишь слегка, и сказанное про пятнадцать минут оказалось правдой. Тем не менее впереди нас ждал абсолютно предсказуемый сюрприз, известный всем, кто летал в Луклу хотя бы раз. Но мы-то, новички, были не в курсе дела! В общем, когда «ползающая» стюардесса объявила скорую посадку, самолёт начал… набирать высоту.

– Что он делает?

– Может, горючее хочет сжечь, чтобы облегчить вес?

– Какое горючее? Что ты несёшь – его в этом самолёте с чайник!

– Лукла не принимает, летим обратно?

Перечисление вариантов мгновенно завершилось, когда прямо по курсу мы увидели скалу. Самолёт не старался её облететь, а стремительно приближался к лесисто-каменной стене и готовился её… пробить? В рамках черноватого юмора в мозгу теперь зазвучали строчки Александра Твардовского: «Не пробил, старался слабо, видно, с местом прогадал…» А может, не прогадал, и попадём мы сразу в волшебную страну Агартху…

Да, не пробил, но старался нормально и с местом не прогадал. Продолжая лететь снизу вверх, самолёт вознёсся над скалой и… приземлился на самую настоящую взлётную полосу. Женщины взвизгнули и перекрестились, мужчины выдохнули и сказали «ух, ять».

«С этого места, пожалуйста, поподробнее», – скажет читатель и будет глубоко прав.

После 1953-го, когда Эд и Тен покорили вершину, маршрут на и даже под Эверест становился всё более популярным. Но подход под базовый лагерь вершины занимал долгие дни и даже недели. Наконец, в 1964-м в Лукле – наиболее ровном и сравнительно близком от ЕBC посёлке – насыпали гравийную полосу, которая принимала лёгкие борта из Катманду. Небыстро, в 2001-м гравий залили битумом, положили сверху асфальт и построили относительно приличное здание терминала.

Но! Лети мы в Луклу в 1964-м или 2001-м, ощущения при посадке были бы одинаковыми. Почему? Потому что самолёт действительно садится снизу вверх. А как ещё, если перепад высот на полосе происходит тоже вверх от точки приземления и составляет двенадцать градусов! Про героизм, а лучше мастерство пилотов – не шутка. Здесь не работают никакие системы навигации и помощи при посадке, действует только радиосвязь с диспетчером. Лётчики производят свои «кульбитные» операции исключительно «на глазок».

Это не всё. Права на ошибку в принципе нет, поскольку подход к ВПП зажат высокими горами и развернуться при необходимости очень непросто. А после пересечения протекающей на дне ущелья реки Дудх-Коси второй заход на посадку и вовсе невозможен. То есть или сажай самолёт, или умри вместе с ним. Выезд за полосу тоже исключён: полоса завершается скалой. По наблюдениям пассажиров, которые находятся в салоне близко к пилотам, те перед заходом на посадку молятся, прикладывая руку к губам, голове и приборной доске.

Есть и следующее «не всё». Длина взлетной полосы в Лукле – 520 метров. На всякий случай: в московском Шереметьево – 3,5 километра. Ясное дело, что межконтинентальный лайнер не сравнить с нашей «фитюлькой», но ни вам, ни лётчику от этого не легче: 520 метров – это от обрыва до скальной стенки.

Чтоб, как говорится, два раза не вставать, поставим и такой вопрос: а как происходит вылет обратно в Катманду? Да, скала теперь остаётся сзади, но касательно выезда за пределы взлётной полосы как-то не очень понятно… Или, напротив, вполне очевидно: его нет. Есть пропасть глубиной 700 метров. Когда следишь из окна терминала за бортами, уходящими на взлёт, кажется, что они падают прямиком в Агартху… Короче, аттракцион не для слабонервных, и аэропорт Лукла считается одним из самых опасных в мире. В этом месте логично спросить, как в фильме Леонида Гайдая «Операция “Ы”»: «А несчастные случай у вас на стройке были?» Были. Но очень мало. Мастерство и опыт пилотов, как говорится, не пропьёшь, к тому же индуисты и буддисты – люди почти непьющие.

Сижу я как-то, братцы, с африканцем

Извините, вру. Не сидел я в Непале с африканцами. Да если и видел их, то очень редко. Но «я не встречал, значит, их нет» – фраза, как вы понимаете, довольно глупая, поэтому приведу немного статистики больших цифр. Или сначала предложить загадку? Например: угадайте с трёх раз, какие нации посещают Непал чаще всего? Впрочем, для разгадки хватит и одного раза: с Непалом граничат Индия и Китай – самые многонаселённые страны мира, отсюда и ответ на вопрос о первенстве иностранных путешественников очевиден – это индийцы и китайцы.