Непарадный Петербург в очерках дореволюционных писателей

— Ах ты нахал, — вскипятилась примадонна, — как ты смеешь меня красавицей назвать!? Какая я тебе, желтоглазый, красавица!!

— Да что ж тут обидного назвать «красавицей»? А вы вот уж ругаетесь…

— Я тебе морду побью, нахал этакий!

— Ну, ну, тише…

— Городовой, городовой! — завопила примадонна.

Явился дворник.

— Отправь его в участок, он меня обругал, — приказывает примадонна тоном, не допускающим возражения.

Я только хотел сказать, как было дело, а дворник уже сидит у меня на дрожках.

— Пошёл в 3-й Московский…

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Ну, скажите, читатель, кто кому нагрубил, кто кого оскорбил? А ведь у меня никаких резонов господин дворник не принимает и слушать не хочет! Что ж я в 3-м Московском буду говорить? Потащусь прямо в «холодную». Какие, в самом деле, «разговоры» с извозчиком? Кто не знает, что все извозчики грубы до невозможности, скоты, нахалы, подлецы и т. д. и т. д. О чём тут говорить? Если поступила жалоба — значит, извозчик виноват; не ему же в самом деле верить, когда примадонна-певица жалуется?!

Делать нечего, пришлось каяться:

— Простите, говорю, сударыня…

«Сударыня» молчит… Снял шляпу, опять прошу:

— Извините…

— Пошли его к чёрту! — смилостивилась примадонна.

Дворник соскочил с дрожек, а я затпрукал, занукал, задёргал вожжами и погнал домой.

— Довольно на сегодня!

6

Вторая ночь была мною посвящена специально извозчичьим постоялым дворам, чайным и закусочным… Увы, одной ночи оказалось мало для обозрения притонов! На Петербургской и Выборгской сторонах я посетил всего по одному только притону, а на Васильевском острове, за заставами, на островах Вольном, Резвом и других вовсе не был. Эту неполноту я предполагаю возместить когда-нибудь другой раз, а теперь остановимся главным образом на гнезде и рассаднике извозчичьего промысла — Ямской слободе с Лиговкой, Обводным каналом, Песками, Коломенской улицы и прочее Здесь картины получались одна другой ярче и характернее… «Персия», «Сербия», «Дон»[76], «Киев», «Белое село», «Таганрог»[77], «Золотой Якорь»[78], «Феникс», «Лештуковский притон», «Одесса»[79], «Саратов»[80], «Неаполь» — это все такие перлы, которые бесспорно заслуживают истории и просят кисти художника…

Замечательно, что каждое заведение имеет свою особенную физиономию, своё «направление», свои традиции и отличительный, если хотите, оригинальный характер…

В одном притоне вы, например, видите массу извозчичьих закладок, а самих извозчиков нет… Где они? «Про то знают только я, да она, кума моя» — декламирует вам извозчик, широко улыбаясь…

В другом заведении масса извозчиков, а вся администрация отсутствует, спит. Что же делают извозчики, зачем они здесь, в пустых «залах»? Про то знают одни извозчики…

В третьем заведении множество народа, шум, беготня, а никто ничего не пьёт и не ест. Что они здесь делают — мы узнаем ниже…

Большая разница также в отношениях притонов к своим посетителям-извозчикам… То они являются какими-то париями, выпрашивающими позволение войти, то ведут себя полными хозяевами и распорядителями, за которыми ухаживают с почётом, вовсе не свойственным извозчикам.

Почему такая разница? И цена за все продукты та же, и вывески одинаковы. Чтобы подробно изучить характер всех заведений, нужны месяцы, если не годы, и мои летучие наброски, разумеется, не претендуют на такое изучение, но и мне удалось многое подметить. Например, во многих трактирах и чайных извозчики имеют своих банкиров в лице буфетчиков и делают этому банку вклады, открывают текущие счета, дают финансовые приказы, поручения и т. д. Буфетчик-банкир хранит деньги извозчика, который не доверяет «фатере», посылает за него подати в деревню, покупает ему нужные вещи или просто хранит деньги в особой копилке. Понятно, такой буфетчик всегда выручит извозчика, если ему случится нужда.

Даже более того — в Эртелевом переулке есть трактир, в который ездят извозчики известного села и уезда Рязанской губернии; администрация этого трактира на свой счёт отремонтировала сельскую церковь на родине извозчиков и послала туда новую церковную утварь на значительную сумму. Другой трактир на свой счёт выстроил в деревне своих посетителей здание для школы. Многие заведения держат для потребностей извозчиков все слесарные принадлежности на случай малых починок, имеют мастеров, поставляют разные продукты и т. д. Нечего и говорить, что по части «выпивки» извозчику не откажут в кредите, если у него нет выручки. В этом отношении не может быть даже и вопроса, хотя продажа в кредит питей строго запрещена. Это не кредит, а просто любезность, предупредительность и понятная готовность заведения услужить постоянным посетителям. Проследить такой «кредит» нет никакой возможности.