Особый, частный случай — иноязычные заглавия целых произведений (романов, стихотворений и пр.) или отдельных глав — явление, широко распространенное; можно было бы дать длинный перечень таких случаев. Ограничимся упоминанием только «Table-Talk» Пушкина, стихотворения Гете «Probatum est», «Vanitas! vani-tatum vanitas», «Egalite», Мэтью Арнольда «Requiescat», Роберта Браунинга «Summum bonum», В. Хенли «Invic-tus» и пр. Очевидно, все эти заглавия должны остаться такими, как их дает автор, и единственным возможным изменением является транскрипция, причем здесь будет неизбежна утрата колорита при переводе произведения на язык самого вкрапления.
Бывают, однако, случаи, когда переводчику удается перевести такое заглавие без утраты колорита. Идеальный пример — заглавие романа «Quo Vadis» Г. Сенкеви-ча, переведенное на русский и болгарский языки староболгарским (церковнославянским) «Камо грядеши», которое настолько же знакомо и вместе с тем обладает
272
тем же ароматом античности для русских и болгарских читателей, как и латинское заглавие — для католика-поляка. Можем упомянуть и „Totenmesse" Ст. Пшибы-шевского, написанную им по-немецки, а в автопереводе на польский язык озаглавленную «Requiem aeterna».
Очень характерен — в обратном направлении — случай с книгой Джерома К. Джерома "Three Men on the Bummel", в которой автор объясняет совершенно незнакомое для англичан немецкое слово Bummel только на последней странице. Бесспорно, весь эффект этого приема автора совершенно утрачен для читателя русского перевода, озаглавленного «Трое на велосипеде»,— так, если бы хотел, мог назвать его и сам автор,— утрачено и значение последнего абзаца, содержания, вло-. женного Джеромом в концовку книги. Действительно, трудно сохранить или как-нибудь компенсировать это содержание и при переводе книги на немецкий язык.
В заключение, говоря о вкраплениях, можно еще отметить, что взаимные отношения в рамках разных пар языков различны, что тоже не следует упускать из виду, поскольку «...если при переводе с немецкого на русский действенность этих элементов [иноязычной лексики] в случае их сохранения усиливается, подчеркивается несоразмерно их весу в оригинале, вследствие чего в ряде переводов часть их нередко опускается, т. е. передается русскими словами, то при переводе с русского на немецкий их формальное воспроизведение не встречает обычно никаких препятствий, не требует особенных технических ухищрений, окраска иноязычности сохраняется, но действенность этой категории слов в той или иной степени уменьшается»
Глава 7
ТЕРМИНЫ
Термин однозначен, термин не имеет коннотативных значений, термин лишен синонимов, независимо от контекста термин переводится термином — полным и абсолютным эквивалентом, и поэтому, согласно
'Федоров А. В. Очерки общей и сопоставительной стилистики. М.: Высшая школа, 1971, с. 121—122.
273
единодушному мнению специалистов, относится к числу единиц, не затрудняющих переводчика... Почему же в таком случае, спросит пытливый читатель, вопросы о переводе терминов попали в книгу о «непереводимом»? Вопрос вполне закономерен, несмотря на то, что об этом уже шла речь в первой части (гл. 1).
Во-первых, то л ь ко в идеале термин однозначен и лишен синонимов и коннотаций. А во-вторых, даже при этом «идеальном» положении говорить о его полной пере-водимости — термин термином — можно лишь в тех случаях, когда элементы терминологии находятся в своем естественном окружении, т.е. в научном стиле речи, в подъязыке науки; нас же интересует в первую очередь перевод термина в художественном тексте.
Миф о единственном значении термина и отсутствии у него синонимов нетрудно развеять простой словарной справкой — это хорошо видно в сопоставительном плане. Болгарскому термину
Перевод термина далеко не всегда дело простой замены слова ИЯ словом ПЯ- Переводить термины было бы легко и просто, 1) если бы научная литература имела монопольное право на их употребление и 2) если бы каждый термин действительно имел терминологический эквивалент в любой паре языков. Но так не бывает.