Непобедимый эллин

Как оказалось, амазонки тоже очень любили хорошо выпить и тут же за праздничным столом померяться друг с другом силами. Если бы не соблазнительно прыгающие, обтянутые тонкой тканью груди, то тут то там мелькающие среди пирующих, можно было подумать, что в зале гуляют славные мужи Греции, недавно вернувшиеся в родной город после тяжелого, но весьма удачного военного похода.

Действуя сообразно гениальному плану Софоклюса, Геракл старался особо не напиваться. Весело хохоча после очередной плоской армейской шутки царицы, могучий герой незаметно подливал в кубок Целлюлиты самое крепкое неразбавленное вино. Фемины вообще-то своё вино здорово разбавляли и потому хмелели не очень быстро.

«Сатир побери, - мысленно рассуждал трезвый как стёклышко сын Зевса, - ведь у меня что ни подвиг, то славная пьянка. Чуть ли не через день случается какой-нибудь грандиозный пир. Так и здоровье ненароком подорвать можно!».

Что и говорить весьма и весьма полезные мысли.

И вот, когда царица, наконец, сильно окосела, Геракл перешёл к активным мужским действиям.

То, что правительница «готова» стало ясно, когда в разговоре она начала именовать себя неким Эпиллом, а к сыну Зевса обращаться исключительно как к Аргоне Быстроногой.

Достав из-за пазухи восковую дощечку, могучий герой, близоруко щурясь, горячо зашептал на ухо Целлюлите.

- О, Целлюлита, не сорванный цветок невинного божественного счастья…

Ниже мелким почерком дотошный Софоклюс приписал: «Произносить с придыханием!». Геракл плохо понял, что это значит, но на всякий случай тяжело задышал.

Ведь бытовало же в Греции такое выражение, как «он к ней неровно дышит». Скорее всего, это и имел в виду многоопытный в семейно любовных делах хронист.

- Га?!! – отозвалась царица, слегка трезвея, что несколько противоречило изначальному плану.

- Я люблю тебя, о моя красавица… - поморщившись, прошептал могучий герой и незаметно сплюнул под стол.

При этом сын Зевса мысленно представлял в этот момент изящную Алкестиду, которая была для его рассудка спасительным якорем в этой совершенно абсурдной бредовой ситуации.

- О, Геракл… - мечтательно прохрипела Целлюлита и глаза её опасно заблестели.

Герой быстро заглянул в лежащую на коленях дощечку.

- О, Целлюлита, - с жаром произнёс он.

- О, Геракл…

- О, Целлюлита…

- О, Геракл…

- О, Целлюлита…

«Так… по-моему, их слегка заело», - недовольно подумал сидящий рядом крайне хмурый Софоклюс.

- О, Геракл…

- О, Целлюлита…

Сын Зевса и сам почувствовал, что-то идёт не так и быстро нашёл взглядом последнюю строчку, где присутствовала красивая смесь старогреческих и современных любовных слов.

По мнению Софоклюса такое признание должно было окончательно пленить разгорячённую предыдущими словами царицу.

- Я агапо тебя! – выдохнул могучий герой. – О, моё фундомэнос паста!

Что можно было перевести как: «Я люблю тебя, о моё пышное пирожное!»

Это последнее изречение окончательно добило (в переносном положительном смысле) Целлюлиту и она в порыве безудержной страсти гулко пророкотала:

- О, мой апалос аркуда, скорее, поспешим же в мою крэватокамару!!!

В данном случае перевод на нормальный греческий язык звучал примерно так: «О, мой нежный медвежонок, скорей же поспешим в мою спальню!».

- Софоклюс! – в отчаянии позвал историка Геракл, предчувствуя неладное. – Немедленно переведи!!!

С аппетитом поедая кислую капусту, хронист поднял вверх большой палец, всё, мол, идёт как надо.

- О, Геракл…

- О, Целлю…

Договорить сын Зевса не успел, так как тут же был стиснут в жутких объятиях амазонки, слегка придушен, примят и оглушён, затем легко взвален на толстое плечо и в полуобморочном состоянии вынесен из пиршественного зала.

«Софоклюс, помоги…» - только и успел подумать несчастный, запоздало понимая, что с пресловутым «придыханием» он, похоже, сильно переборщил.

***

Как только царица уволокла Геракла в свои покои, одна из амазонок, с виду на редкость стервозная особа, резко встала со своего места и так гневно обратилась к пирующим подругам:

- А ведь неправду сказал вам, Геракл! Вовсе он не забыл, зачем явился в далёкие Фемискиры. Он пришёл к нам с весьма коварным умыслом! Сатиров кобель хочет похитить нашу невинную красавицу Целлюлиту и увезти её бесправной пленённой рабыней в свой развратный вонючий гарем.

«Пожалуй, для такого подвига Гераклу понадобится особый подъёмный механизм! - с ехидной ухмылочкой подумал Софоклюс. – И хороший грузовой корабль на сотню гребцов!».

- Не дадим!!! – грозно подхватили амазонки. – Не позволим!!!

- Вперёд, сёстры! – истошно завопила подстрекательница, в которой никто из присутствующих так и не смог узнать спустившуюся с Олимпа богиню Геру.

Тихонько забравшись под стол, Софоклюс на четвереньках направился к выходу из пиршественного зала.

Глава 16 ГЕРАКЛ СПАСАЕТ ГЕСИОНУ, ДОЧЬ ЛАОМЕДОНТА

Потеряно блуждая по тёмным переходам дворца царицы амазонок, Софоклюс окончательно разуверился в благополучном исходе их совместного с Гераклом опасного девятого приключения.