Непобежденный

То, что происходило в столице советской Эстонии с 11 по 14 мая, лучше всего описал Василий Аксенов в очерке «Простак в мире джаза, или Баллада о тридцати бегемотах», опубликованном в журнале «Юность» в августовском номере за 1967 год. Василий Павлович, царство ему небесное, был хват: он увлекался джазом и любил Прибалтику, особенно Эстонию, где происходило действие его популярной у нашей молодежи повести «Пора, мой друг, пора» («Простаком» лукавый Вася назвал себя, а тридцать бегемотов — это тридцать контрабасов для тридцати ансамблей — участников фестиваля. Неплохо придумано!)

Не удержусь и похвастаюсь, с кем мне удалось пообщаться и кого послушать в Таллине. Конечно, с Чарльзом Ллойдом и его музыкантами — пианистом Кейсом Джарреттом и ударником Джеком Де Джонеттом, с продюсером Ллойда, известным генеральным директором фирмы «Коламбиа» Джорджем Авакяном, в 1990 году награжденным орденом Ленина за вклад в укрепление советско-американских отношений. Видимо, кому-то вспомнилось, что Авакян в 1962 году привозил в СССР джазовый оркестр Бенни Гудмена. Познакомился также со знаменитым польским альтсаксофонистом Збигневом Намысловским, с известным швейцарским ударником Пьером Фавром, заодно представлявшим интересы фирмы ударных «Пайсте», с прекрасными скандинавскими музыкантами, о которых, к сожалению, прежде не имел ни малейшего понятия. Наконец, взял интервью у самого Уиллиса Коновера, благо захватил с собой портативный кассетный магнитофон. На нашей беседе присутствовали мой добрый приятель, переводчик многих книг о джазе, изданных у нас уже в восьмидесятые годы, Юрий Верменич и, как положено, представитель «месткома». Мне показалось, что он слушал нас с неподдельным интересом.

Вернувшись в Москву, с удивлением обнаружил, что о столь значительном музыкальном событии, как Таллинский джазовый фестиваль, никто не слышал. Только один мой приятель, случайно включивший днем телевизор, обнаружил прямую трансляцию концерта из Таллина квартета отменного пианиста Анатолия Кролла с тенор саксофонистом Александром Пищиковым, которого за виртуозную технику и увлечение атональной музыкой прозвали «советским Колтрейном».

Дружок мой припал к телевизору, однако концерт был неожиданно прерван во время вокальной импровизации контрабасиста Сергея Мартынова, решившего спеть в унисон со своим инструментом. У тогдашнего руководителя Гостелерадио Н. Н. Месяцева это вызвало раздражение, и он, не колеблясь, приказал отключить прямую трансляцию продолжавшегося в Таллине концерта.

Когда после «болезни» я появился в институте, один из моих одногруппников сунул мне свежий номер популярного издания «Неделя». Там на всю страницу были размещены фотографии Виктора Ахломова с кратким очерком А. Асаркана о Таллинском фестивале. На одном из этих фото я узнал себя. Судя по усмешкам моих приятелей-сокурсников, невзирая на отсутствие подписи, они пришли к такому же выводу.

Я пошел к Шаврову. Передал ему пластинку Ллойда с автографом и в ответ на его немой вопрос сказал, что у меня их две, умолчав об отсутствии подписи на второй.

Поблагодарил Ярослава Михайловича за возможность поездки в Таллин и спросил, следует ли мне появиться у Леднева.

— Ситуация складывается, к сожалению, не в нашу пользу. Скажу откровенно, дело даже не в твоем фотопортрете, хотя он неплох, — Шавров ухмыльнулся, — и даже не в «самоволке» на фестиваль. Валерию звонить пока воздержись. Думаю, он свое от главреда получил за то, что поставил под очерком «Таллин-67» вашу фамилию.

Видимо, Шаврову нелегко далось это объяснение. Он даже не заметил, что перешел со мной на «ты».

Когда я пришел домой, мать, ни слова не говоря, удалилась в свою комнату.

Отец раньше полуночи с работы не возвращался, уезжая в редакцию «Правды» около девяти утра. Так совпало, что после моего приезда из Таллина мы еще не виделись.

Я сидел на кухне и тупо разглядывал стакан кефира с куском ржаного хлеба на блюдце, столь же непременных в отцовском вечернем «меню», как две сосиски или отварная картошка с селедкой на завтрак.

Щелкнул дверной замок. Отец вошел на кухню, сев, как обычно, напротив меня. Пожевал хлеб, запил кефиром, выложил на стол пачку сигарет.

— Тебя не угощаю, хотя, судя по всему, куришь ты не по возрасту много. Наш разговор начну с одного занятного сюжета. Несколько дней назад после совещания в ЦК ко мне подошел добрый старый знакомый, фронтовик, прекрасно образованный, умный и достаточно деликатный в общении. Он, как бы шутя, сказал: «Михаил Васильевич, извините, если это прозвучит недостаточно корректно. Я не без удивления узнал, что Ваш сын джазист». Я удивился и спросил, откуда он это взял. «Я по долгу службы вынужден, если не читать, то хотя бы просматривать газеты и журналы, освещающие вопросы моего любимого кинематографа. На днях с интересом ознакомился с очерком в „Советской культуре“ про джазовый фестиваль в Таллине, написанный, судя по фамилии автора, Вашим сыном».

«Да, — попытался отшутиться я, — моим сыном и Вашим тезкой, уважаемый Владимир Евтихианович. Но, поверьте, я впервые об этом слышу».