Непокаянный (СИ)

Дон удивлён, и больше всего тем, что Познер, совершенно не тушуясь, смеётся над этой репликой вместе со всеми и как ни в чём не бывало сообщает ребятам несколько последних фактов о себе. Учитель в новой гимназии, немного репетитор, немного, в последнее время, садовод… Судя по реакции ребят, никто ничего этого о нём не знал, и Дону немного совестно, что и он в их числе. Всё собирался позвонить (контактами при переездах они по привычке обменивались), но всё как-то… забывал. Разглядывая фотографии, Поз безо всякого смущения нацепляет продолговатые очки в тонкой проволочной оправе, и в этих очках он смотрится неожиданно… клёво. Он по-прежнему не выглядит полностью своим в их маленькой группе, но теперь он, похоже, гораздо меньше расстраивается по этому поводу.

Они много смеются, вспоминая собственные проделки, и Тотти удивляет их тем, что не только помнит о них, но и почти в половине случаев прекрасно знает, кто был виновником, хоть и делала тогда вид, что не догадывалась. Дону приятно, что его она угадывает реже всех. Вспоминают они и творческие прорывы, которые она наблюдала со стороны, и их зашкаливавшее волнение перед выпускными и вступительными экзаменами. Она смотрит на них почти с материнской нежностью.

— Всё-таки вы были совершенно уникальным выпуском, дорогие мои. Никогда — ни до, ни после — у меня не было таких мальчиков.

На прощание крепче всех она обнимает Раджа.

По домам никому не охота, они забредают в какой-то паб и шумят там до позднего вечера. Познер снова удивляет Дона, не отказываясь от виски после пива. Раньше он не любил крепкие напитки и отчаянно быстро пьянел… Но, видимо, прошедшие годы он посвящал тренировкам, потому что под конец вечера не выглядит пьянее всех остальных (так выглядит Тиммс). Трезвым остаётся только Ахтар, оставивший в прошлом короткий юношеский бунт против традиций, но у него никогда не было проблем с тем, чтобы побалагурить на трезвую голову.

— И где ты сейчас живёшь? — Скриппс толкает локтем Познера, который всё ещё машет вслед расходящимся по одному и по двое в разные стороны парням.

— А пошли покажу. Тут… недалеко. В принципе.

«Врёт, наверное», — думает Скриппс, но он не против. Погулять по ночному Шеффилду с Познером кажется великолепной идеей, он и не догадывался, насколько ему не хватало этого все эти годы. Пока они идут по довольно знакомому с детства району, они то и дело указывают друг другу на памятные места, подворотни, чудом сохранившиеся деревья, сыгравшие в прошлом в их жизни какую-то важную роль. Проходя мимо церкви, хотя и не скриппсовой, а другой, Познер толкает его плечом и затягивает гимн про чудный крест*, зарабатывая дружеский подзатыльник.

Потом он спрашивает о детях, и Дон очень рад рассказать о них поподробнее. Похвастаться школьными и спортивными успехами Лиззи, вдумчивыми и глубокими рассуждениями Генри «о жизни, Вселенной и вообще»… Познер смотрит мечтательно и признаётся, что немного завидует их учителям. А Дональд вдруг припоминает кое-что.

— Тотти про тебя что-то знает? — спрашивает он, высоко поднимая брови.

— Ох, Скриппс. Она слишком много знает вообще обо всех, — они оба смеются. — Я немного успел поработать в Катлере, в начале карьеры. Ты ж знаешь, Ирвин тогда отказался… идти по её стопам. Ну, она ещё долго там проработала. Крепкая тётка. Так вот, она мне как-то посоветовала с небритыми много не целоваться.

— Что-о?

— Да, прикинь! — до ушей улыбается Познер. — «Раздражение от щетины, — говорит, — ни с чем не перепутаешь». «Поаккуратнее давай, — говорит, — ты учитель всё-таки».

— Ну и стерва.

— Да ладно, она же любя. Я подумал сначала, что ей Ирвин тогда разболтал. Но с таким зорким глазом, я думаю, она сама знала задолго до Ирвина. Она мне очень помогала, кстати. Я такой зелёный был и неопытный, она много со мной возилась…

Они идут, молча посмеиваясь, какое-то время.

— Меня тогда всё ещё мучило, было ли что-то у Ирвина… с Дейкином, — вспоминает вдруг Познер. — Хотя для меня это перестало быть актуальным, оно всё равно как-то мучило. Цепляло. Не давало полностью отпустить. Знаешь, кто меня успокоил?

— Тотти?

— Да, снова она. И в каких выражениях! «Я тебя умоляю, этот задрот боялся его, как огня!»

Они снова хохочут.

— Надеюсь, про тебя она так не болтала.

— Похоже, что нет. Судя по всему. Да я перешёл в другую гимназию потом. А она теперь уж вышла на покой. Я захожу к ней иногда. Вот она и знает… некоторые подробности.

Коттедж Познера обнаруживается уже в пригороде, очень маленький и, похоже, довольно старый. Поз открывает дверь, и у его ног тут же начинает виться маленькая серая кошка. Тот наклоняется и гладит её, слегка промахиваясь, смеётся и отправляется на кухню её кормить, жестом приглашая Дона пройти в небольшую гостиную. Дона и самого немного качает — хотя по ночной прохладе казалось, что он ну совсем уже трезвый — но он с интересом оглядывает комнату: однотонные шторы, видавший виды диван, полки с книгами, коллекцию винила и CD. Письменный стол в уголке с аккуратными стопками методических материалов. Познер заглядывает в дверной проём.