Непокаянный (СИ)

Бытовые привычки Дэвида почти не изменились с прошлых лет, замечает Дон. Он всё так же любит сидеть на не предназначенных для этого поверхностях вроде спинки дивана, столешницы или подоконника, непостижимым образом сливаясь при этом с обстановкой. Впрочем, в этом сейчас, пожалуй, не осталось былого стремления съёжиться и занимать как можно меньше места, теперь это больше о комфортном растворении в пространстве. Дон не может не вспомнить, как однажды Адиль, поняв, что в упор не заметил тихо что-то читающего Познера на кресле в собственной гостиной, предположил, что Дэвид на самом деле просто человекообразный кот. Дон никогда не держал дома кошек, но Адилю насчёт их повадок он верил.

Когда оба они одновременно работают в кабинете, в который превратили одну из спален, умудрившись втиснуть туда второй письменный стол, особенно заметна становится привычка Дэвида к одиночеству. Он иногда прыскает от смеха или тихо удовлетворённо хмыкает, вчитываясь в ученические работы, но не сразу вспоминает о том, что кто-то, с кем можно поделиться смешными или, наоборот, удачными отрывками, сидит теперь от него всего в двух шагах. Дон подкатывается к его столу на своём рабочем кресле, заглядывает через плечо — и Дэвид улыбается ему, показывает исписанные листы, что-то комментирует. Очень заметно, особенно поначалу, что Дэвида от этого накрывают разом все воспоминания о собственной учёбе, когда он часто работал с Доном бок о бок — так блестят его глаза, такой задумчивой становится улыбка. И всё-таки постепенно он привыкает и начинает время от времени зачитывать достойные внимания отрывки. Иногда даже размышляет вслух о теме следующего урока — и приходит в восторг, если Дон вдруг подсказывает новый взгляд на тему, напоминает о какой-то параллели или малоизвестном факте, способном зацепить внимание учеников. А Дон прежде очень редко работал дома, у него и не было никакой привычки, с этим связанной. Но такая возможность в любой момент попросить совета и получить немедленный отклик от Поза ему тоже очень нравится. И воспоминания, конечно, накатывают и на него.

На своей шкуре прочувствовав, какие тяжёлые последствия порой наступают из-за банального нарушения режима дня, Дэвид ещё в университетские времена начал стараться вовремя есть и ложиться спать — и заставлять друзей делать то же, благослови его Бог. Вот и сейчас он не даёт Дону засидеться за работой дольше разумного — правда, тактика его несколько изменилась. Закончив свою работу, освежившись перед сном и несколько раз безрезультатно окликнув Дона, Дэвид подходит, протискивается между ним и его бумагами и присаживается на край стола с вызывающим видом. А если Дон имеет наглость изобразить недовольную мину, Поз переходит к радикальным мерам и аккуратно ставит ступни в тонких домашних носках на его бёдра, в дразнящей близости к паху. И при этом у него такое выражение лица, что Дону просто ничего другого не остаётся, кроме как поддаться желанию, раздвинуть ладонями колени Дэвида, наклониться и вжаться лицом в его пах, вдохнуть его запах, едва заметный после душа, выдохнуть горячий воздух, прижимая раскрытые губы к его члену, подрагивающему под мягкой тканью брюк. Удовлетворенный вздох Дэвида, его мгновенно реагирующий член, его рука в волосах Дона отвлекают от работы очень эффективно, просто никаких мыслей не остаётся в голове. Чаще всего Познер всё же тащит его в спальню, но и прямо на письменном столе они, честно говоря, тоже сделали это пару раз, не смогли удержаться.

Дональд и сам понимает, как важно не переутомляться даже любимым делом, потому, наверное, совсем не чувствует раздражения. И если иной раз он, дописав строку, задерживается над листом бумаги дольше необходимого… Что ж, результат устраивает обоих, а значит это не манипуляция, не так ли?

Дону смешно вспоминать, когда он впервые подумал о том, чтобы коснуться губами члена Познера. Куда раньше, чем познал вообще любые ощущения от настоящего секса с партнёром. Он даже насчёт времени года уже не уверен, но это было в Магдален, в комнате Поза, как раз зачитывавшегося страшно нудным учебником сравнительной политической экономии, о котором студенты прошлых лет даже сложили пару уничижительных лимериков. Дон одолел эту книгу только благодаря привычке к самодисциплине, но Поз так явно ей наслаждался, что Скриппс не смог удержаться от пары мягких подколок на этот счёт. Познер, перелистывая страницу, отозвался задумчиво:

— Мда, это наверное как с минетом: кому-то и представить противно, а кому-то делать нравится…

Скриппс тогда вскинул брови, не отрываясь от своей книги:

— Серьёзно? Я думал, предполагается удовольствие только одного участника этого действа.

Краем глаза он заметил, что Познер повернул к нему голову, и обернулся в ответ. Поз приподнял одну бровь и смотрел искоса, так порочно улыбаясь, что Дон просто не выдержал и расхохотался:

— Боже, Поз, вот ты ни слова не сказал, а уже выдал Слишком Много Информации! У Дейкина научился?..