Непонятый «Евгений Онегин»

В чем причина этой известной мягкости изображения? Конечно, не в более высокой интеллектуальности этой жизни — нет таковой. Вероятно, в сравнительно высокой естественности этой жизни: наносное отличает лишь образ поведения юной Лариной; когда же все «пошло на стать», здесь выработались формы быта, иногда грубые, иногда примитивные, но и ни на что не претендующие; это обстоятельство создает здесь обстановку своеобразной сердечности; Ларин умирает, «Оплаканный своим соседом, / Детьми и верною женой / Чистосердечней, чем иной».

Функции старших Лариных в романе существенны и разнообразны. Более тщательно и подробно показанные, они прежде всего поясняют собой важный в романе быт соседства. Но эти образы вступают также во взаимодействие с другими образами и поясняют их.

Так, невозмутимо однотонный отец хорошо поясняет свою младшую дочь. «Всегда скромна, всегда послушна, / Всегда как утро весела», Ольга удивительно неизменна: «Резва, беспечна, весела, / Ну точно та же, что была». Такой она мелькнет перед нами под венцом, «С огнем в потупленных очах, / С улыбкой легкой на устах».

Здесь хотелось бы снова сделать отвлечение, замечание в скобках. Удивительно обаятельное умение Пушкина вести повествование. Часто встречаются простые фразы, которые и надо воспринимать в их прямом значении, но за ними проступает глубина, подтекст, скрытый каламбур. «С улыбкой легкой» — это точный штрих: такова улыбка, мягкая, полуявленная. Но если вдуматься, такова Ольга: она сама «легкая», пустышка, не способная на серьезное чувство.

Аналогичный пример: «Улан умел ее пленить…» «Пленить», буквально, — очаровать, возбудить симпатию. Вспомним, Ленский был «Ольгою плененный». Кстати, Пушкин постоянно подчеркивает, что Ленский любил Ольгу, даже так, «как в наши лета / Уже не любят…» Но неоткуда взять, что Ольга любила Ленского. Да, она благосклонно принимала ухаживания своего жениха, даже «ободряла» их и, к тому дело шло, вышла бы за него замуж: из этого не следует, что по любви, как не следует, что она вообще способна любить. И вот является улан. Тут не сказано, что он Ольгою плененный; он, лихой вояка, сам берет ее в плен: каламбурное иносказание здесь становятся явным. Плен этот для Ольги сладок; тут недалеко до утверждения — «Улан любим ее душою…» Однако останусь при своем сомнении: Ольга и любовь — оксюморон.

Татьяна не повторяет своей матери. Однако в их судьбах есть много соотносимых моментов, формально сходных, а по существу контрастных.

В тексте романа непосредственно сопоставлены читательские интересы дочери и матери: истинная, творческая начитанность Татьяны («Она влюблялася в обманы / И Ричардсона и Руссо») и поверхностная, подражательная, даже заемная и быстро проходящая книжность матери.

В жизни матери многое напоминает судьбу Татьяны. И герой сердца до замужества. Правда, в конце практичная Ларина едва вспоминает свою книжную любовь («Как, Грандисон?.. а, Грандисон!»); Татьяне не будет дано забыть своего героя. Еще значительнее другой момент: «Но, не спросясь ее совета, / Девицу повезли к венцу». У Татьяны все-таки добиваются ее согласия. Не Татьяна выбирает мужа: ее выбирают. Но и в пассивной позиции Татьяны, несомненно, больше сознательной добровольной решимости. Она идет замуж без любви и знает, на что идет; практически исключается какая-либо неожиданность семейной жизни, благодаря которой она бы, как мать, «довольна стала». «Замена счастью» Татьяне не привычка, не какие-либо неожиданные приятности в новой ее жизни, но чувство нравственного удовлетворения от сознания исполненного долга. Перед Татьяной мог стоять пример ее маменьки — она предпочитает идти собственным путем. Судьба маменьки банальна и заурядна, судьба Татьяны индивидуальна и героична. Маменька эгоистична; Татьяна идет на компромисс, но более всего думает о долге и окружающих ее людях (не исключая матери, которая «со слезами» молит ее выходить замуж).

Генерал

И тут пришла пора обратить внимание как раз на мужа Татьяны, который последним из персонажей вступает в повествование и последним из него уходит. Генерал — одна из самых скупо обрисованных фигур романа. Характеризующих его деталей вообще немного, но и при этом некоторые («важный генерал») повторяются, а некоторые носят чисто сюжетную роль и эмоционально, характерологически нейтральны. Следовательно, мы располагаем лишь несколькими штрихами к портрету.

Наиболее существенная деталь: «муж в сраженьях изувечен»; перед нами боевой генерал 1812 года, не карьерист скалозубовского типа. Далее следует заметить, что генералу свойственна определенная душевная тонкость и чуткость: он обращает внимание на Татьяну в обстановке всеобщей отчужденности от нее. По одному взгляду умеет понять настроение жены, что свидетельствует о его наблюдательности и отзывчивости. К этому остается добавить, что князь открыто гордится в свете своей женой. В итоге становится несомненной авторская симпатия к этому человеку, которую читателю предлагается разделить.