Непостоянные величины

Роман понял, что между ними все кончено. Очевидно, что он упал в глазах своих и Киры, хоть она не осуждала его. Крепкий мужик, будь он вместо Романа, первым делом велел бы девушке (жене, сестре, дочери, знакомой) ждать его внизу, чтобы не впутывать. Крепкий мужик, приняв вызов, не позволил бы никому так о себе отзываться.

Роман и Кира имитировали доверительные отношения еще около месяца. В памяти запечатлелись отдельные образы: Роман отбирает у случайного промоутера набор листовок, Кира с размаху бьет ладонью тугодумный кофейный автомат в университетском холле. Если Роман угощал Киру бананом, то банан, по ее мнению, оказывался недозрелым или перезрелым. Если покупал Кире кофе, то не угадывал с сахаром.

Оба сознавали, что глубоко неправильно продлевать совместные мучения. После очередной перебранки, вспыхнувшей в университетском городке, Роман взял на себя ответственность и объявил о расставании, признав, что он не из тех, кто гарантирует уверенность и защиту Кире.

— Это конец? — глухо переспросила она.

— Конец.

— Точно?

— Тебе нужен тот, на чьем плече ты будешь не только сладко засыпать, но и просыпаться. В безопасности и в спокойствии, — закончил Роман неуклюжим каламбуром.

— Тупая шутка.

— Согласен.

Ему хотелось изрезать себя.

Вечером, через неделю, Кира позвонила и раздраженно произнесла:

— Раз ты решил, что мы сами по себе, тогда отныне у нас все свободно. Ты понимаешь, о чем я. Разные парни говорят, что я милая. Сегодня мы с девочками идем в клуб до утра, и я собираюсь напиться.

Роман разозлился:

— Мне-то чего докладывать? Я тебе индульгенцию должен выдать? Благословение? Так получай! Веселись, дочь моя, открывай врата!

На следующий день Роман, раскаиваясь, отослал Кире сообщение, где сожалел о своей грубости. Девушка в ответ написала, что в клубе не пила ни грамма и ни с кем не знакомилась.

Поведав друзьям о разрыве с Кирой, Роман и словом не обмолвился ни о Сане, ни о своем позоре.

— Вы почти полгода вместе были. Для первых серьезных отношений это приличный срок. Даже более чем. Считай, сколько тонкостей надо просечь, сколько навыков на ходу освоить. С первого раза никто не справляется, — говорил Юра Седов.

— Она ведь не курила. И тоже гуманитарий. Свой человек, — выражал сожаление Гриша Тыквин.

— Какой запой, Рома? Алкоголь тебе не товарищ. Сердце надорвал, хоть печень сохрани. Лучше найди себе увлечение. Начни изучать французский. Или в бассейн запишись. Прикинь, годика через два пересечетесь с Кирой в Севастополе. Да она глаза округлит, когда увидит, как ты рассекаешь черноморские волны в стиле баттерфляй. А еще советую побродить по городу, послоняться, развеять думы. Человеку свойственно ошиваться. Глядишь, путеводитель новый выпустишь. Тематический. Я не психотерапевт, но должно сработать, — рассуждал Егор Климович.

И Роман слонялся. Нырял в проходные дворы Покровки, блуждал по конструктивистским кварталам в районе станции «Спортивная», искал модернистские здания на Пречистенке, исследовал сады — Александровский, Нескучный, Михайловский…

По ряду признаков Кира и Берта кардинально различались. Кира стремилась к стихии, Берта опасалась покидать пространство культуры. Бурную Киру раздражал покой, инертная Берта отдалялась от шума. Блондинка и рыжая. Тем не менее их объединяло важное сходство: они выпадали из парадигмы, как сказал бы Юра. И Кира, и Берта не гнались за деньгами и не выискивали того самого самца, который одарит их кучей вещей, полезных и бесполезных, и доверит им исключительную роль Матери Его Детей.

Роман понял, что давно искал чуть тронутых девушек, и не мог определить, виновато в том утонченное гуманитарное образование или причина во врожденном пороке.

Факт обитания с Саней на одном этаже, в одном доме, в одном городе продолжал изводить. Любой хам или мерзавец ассоциировался с блатным соседом. Однажды, возвращаясь с пар, Роман в вагоне метро наблюдал перепалку между двумя отморозками и бабкой с внуком. Хулиганы, выпучив зенки, орали на старуху и сыпали матом. Бабка, прижав к себе испуганного ребенка в красной шапке, смачно давала словесной сдачи. Романа поразила реакция мужиков в вагоне. Никто из них не вступался за старуху с внуком, даже не опускал виновато глаза в пол. Мужики, крепкие и кадыкастые, притворялись, будто ничего не происходило.

Роман подумал, что они годами закаляли привычку быть ни при чем. Это вопрос не лицемерия, а выживания. Нельзя осуждать тех, с молчаливого согласия которых творится будничное зло.

Правило не общаться Роман и Кира многократно нарушали. Он с иронией интересовался «ВКонтакте», не собралась ли Кира снова в клуб, чтобы от души повеселиться с парнями, которые считают ее милой. Она сообщала, что ей не до клубов, так как она устроилась на работу официанткой в ночную смену, и с притворным сочувствием осведомлялась, не обижает ли Романа нехороший сосед.

Кира бралась за старое.

«У меня рак».

«Рак чего?»

«Я серьезно. Сейчас сдаю анализы. Прогнозы неутешительные. Врачи толком не объясняют».

«Рак чего у тебя?»

«Неужели тебе насрать?»

«Я этого не говорил».