Читаем Неправильный демон (СИ) полностью

Пока сознание было занято подобными мыслями, тело действовало самостоятельно, в обеих руках из ниоткуда появились зажатые между пальцами восемь карт. Картинный, полностью наигранный и не нужный в своей сути, взмах обеими руками, отправил восемь опасных снарядов в зону, где был замечен источник кратковременной вспышки боли. Чтобы по окончанию полёта на арене расцвели восемь огненных цветков. Каждый взрыв охватывал свою территорию и пересекался с другими взрывами, тем самым образуя зону тотального поражения. Там не было белых пятен, там не было места для укрытий, вся земля в радиусе ста метров плавилась от жара восьми синхронных взрывов.




- Мимо? - На миг удивился я, все же время с момента как я уловил ментальную активность в том секторе, до моих ответных мер прошло слишком мало, чтобы можно было бы убежать, а уж тем более укрыться. - Яс... Пха! - Неожиданная атака заставила прерваться на полуслове путём грубейшего уничтожения речевого аппарата. А если говорить просто, то бронебойная пуля разворотила мою челюсть и отстрелила мне не только язык, но и кусок щеки, и выйдя сквозь шейный позвонок полетела дальше. - Кхах!




В след за первой пулей в тот же миг моё тело на множество кусочков разорвало ещё двенадцать пуль, лишив меня печени, сердца, обеих рук, отстрелив мне левую стопу и уничтожив половину мозга.




- Больно же! - Только и оставалось наиграно обиженно вдохнуть, появившись за спиной у одного из снайперов. Духи делали свою работу.




- Что?! Ка... Кха!




Не успел удивиться демон, как я сделал с ним аналогично тому, что он со мной: одним движением срезал часть верхней и всю нижнюю челюсти. Магия творит чудеса.




- Ааааа!




- Ой, да заткнись ты, это же не больно, - фыркнул я на его стоны и, захватив на миг его взгляд, яростно атаковал его разум.




На миг мне показалось, будто я напоролся на какую-то стену, а мое тело начали оплетать в паутину, но новая порция ментальной энергии смела все преграды и неудобства на моём пути. Никто не смеет препятствовать мне в потрошении чьих-то мозгов.




- Тьфу ты! Вот же гадство, - ругнулся я, как только должен был приступить к самой интересной части всего процесса, к именно поиску интересующей меня информации внутри разума подопытного. - Умер. Самоубийца или же предохранитель? Как бы то ни было, но кое-что я успел увидеть.




Несмотря, на то, что в результате смерти мой пленник пресек всякую возможность чтения своих воспоминаний для меня. Что поделать, чтение разумов мёртвых это пока не мой уровень. Но даже так пару фрагментов из его памяти я смог достать. И не сказать, что они мне пришлись по душе. По крайней мере теперь многое становится понятно.




- Эх, а ведь я хотел этим заняться немного позже. Ну да ладно, что не делается - все к лучшему. Как например, смерть двух слишком много возомнивших старейшин рода. Никто не имеет права трогать мою Сону.




И только я уже было хотел переместиться на другое место, как совершенно неожиданно вокруг меня образовался энергетический барьер в виде куба, на вершине каждого из которых тут же материализовались по одному демону, что, видимо, служили одновременно якорями и батарейками для барьера.




- Я попался? - Не смог не улыбнуться я на подобное в лицо вышедшего напротив меня демона.




- Я думал вы продержитесь дольше, наследник рода Ситри, - разочаровано протянул высший демон передо мной.




- Дай угадаю, смерть любой из твоих фигур запускает триггер, который активировал сеть заклинаний по призыву вас на место смерти, созданию заготовки по барьеру и кратковременному блокированию всякого рода пространственных перемещений. Я угадал?




- Все так, - с улыбкой кивнул он. - Признаюсь, я удивлён, что вы поняли это столь быстро, всего за пару секунд.




- Ну это было элементарно, - пожал я плечами.




- Раз вы понимаете это, то должны понимать, что вы не сможете выбраться из барьера своими силами. Как насчёт того, чтобы признать своё поражение?




- Эх, и почему все всегда куда-то спешат, - посетовал я на жизнь. - Вы правы, сам я выбраться не смогу... Ибо я уже свободен, - с этими словами произошло две вещи.


Брошенная ещё в самом начале дама вновь пришла в действие, породив ещё одну волну всеуничтожающего звука и вибраций. От чего трое из восьми удерживающих барьер демонов упали без признаков жизни на землю, а остальные, схватившись за голову, пьяно зашатались. А вторая вещь...




- Сакура цветёт дважды...




"Бабах!"




Вновь открылись восемь огненных цветков, погребая в своём пламени оставшихся, беззащитных перед новой атакой, демонов.




Барьер вокруг меня хоть и задержал губительное пламя на доли мгновений, но и только, со смертью половины из тех, на ком он держался, по его плоскостях пошли чёрные трещины. А затем он осыпался миллионом осколков под силой ревущего пламени, которое тут же с жадностью накинулось и на моё тело.




- Ну вот, а вы говорили сдаться, - весело улыбался я, не обращая внимание на сожженное до чёрных костей лицо, в то время как духи связанные со мной в спешке восстанавливали моё тело.




Перейти на страницу:

Похожие книги

Ледяной плен
Ледяной плен

«Метро 2033» Дмитрия Глуховского — культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж — полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают «Вселенную Метро 2033», серию книг по мотивам знаменитого романа. Герои этих новых историй наконец-то выйдут за пределы Московского метро. Их приключения на поверхности Земли, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания. Теперь борьба за выживание человечества будет вестись повсюду!Говорят, где-то во льдах Антарктики скрыта тайная фашистская база «211». Во время Второй мировой войны там разрабатывались секретные виды оружия, которые и сейчас, по прошествии ста лет, способны помочь остаткам человечества очистить поверхность от радиации и порожденных ею монстров. Но для девушки Леры важно лишь одно: возможно, там, в ледяном плену, уже двадцать лет томятся ее пропавшие без вести родители…

Alony , Дмитрий Александрович Федосеев , Игорь Вардунас , Игорь Владимирович Вардунас

Фантастика / Постапокалипсис / Прочая старинная литература / Древние книги / Исторические любовные романы / Боевая фантастика
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2

Дмитрий Петрович Святополк-Мирский История русской литературы с древнейших времен по 1925 год История русской литературы с древнейших времен по 1925 г.В 1925 г. впервые вышла в свет «История русской литературы», написанная по-английски. Автор — русский литературовед, литературный критик, публицист, князь Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890—1939). С тех пор «История русской литературы» выдержала не одно издание, была переведена на многие европейские языки и до сих пор не утратила своей популярности. Что позволило автору составить подобный труд? Возможно, обучение на факультетах восточных языков и классической филологии Петербургского университета; или встречи на «Башне» Вячеслава Иванова, знакомство с плеядой «серебряного века» — О. Мандельштамом, М. Цветаевой, А. Ахматовой, Н. Гумилевым; или собственные поэтические пробы, в которых Н. Гумилев увидел «отточенные и полнозвучные строфы»; или чтение курса русской литературы в Королевском колледже Лондонского университета в 20-х годах... Несомненно одно: Мирский являлся не только почитателем, но и блестящим знатоком предмета своего исследования. Книга написана простым и ясным языком, блистательно переведена, и недаром скупой на похвалы Владимир Набоков считал ее лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский. Комментарии Понемногу издаются в России важнейшие труды литературоведов эмиграции. Вышла достойным тиражом (первое на русском языке издание 2001 года был напечатано в количестве 600 экз.) одна из главных книг «красного князя» Дмитрия Святополк-Мирского «История русской литературы». Судьба автора заслуживает отдельной книги. Породистый аристократ «из Рюриковичей», белый офицер и убежденный монархист, он в эмиграции вступил в английскую компартию, а вначале 30-х вернулся в СССР. Жизнь князя-репатрианта в «советском раю» продлилась недолго: в 37-м он был осужден как «враг народа» и сгинул в лагере где-то под Магаданом. Некоторые его работы уже переизданы в России. Особенность «Истории русской литературы» в том, что она писалась по-английски и для англоязычной аудитории. Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.). Николай Акмейчук Русская литература, как и сама православная Русь, существует уже более тысячелетия. Но любознательному российскому читателю, пожелавшему пообстоятельней познакомиться с историей этой литературы во всей ее полноте, придется столкнуться с немалыми трудностями. Школьная программа ограничивается именами классиков, вузовские учебники как правило, охватывают только отдельные периоды этой истории. Многотомные академические издания советского периода рассчитаны на специалистов, да и «призма соцреализма» дает в них достаточно тенденциозную картину (с разделением авторов на прогрессивных и реакционных), ныне уже мало кому интересную. Таким образом, в России до последнего времени не существовало книг, дающих цельный и непредвзятый взгляд на указанный предмет и рассчитанных, вместе с тем, на массового читателя. Зарубежным любителям русской литературы повезло больше. Еще в 20-х годах XIX века в Лондоне вышел капитальный труд, состоящий из двух книг: «История русской литературы с древнейших времен до смерти Достоевского» и «Современная русская литература», написанный на английском языке и принадлежащий перу… известного русского литературоведа князя Дмитрия Петровича Святополка-Мирского. Под словом «современная» имелось в виду – по 1925 год включительно. Книги эти со временем разошлись по миру, были переведены на многие языки, но русский среди них не значился до 90-х годов прошлого века. Причиной тому – и необычная биография автора книги, да и само ее содержание. Литературоведческих трудов, дающих сравнительную оценку стилистики таких литераторов, как В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий, еще недавно у нас публиковать было не принято, как не принято было критиковать великого Л.Толстого за «невыносимую абстрактность» образа Платона Каратаева в «Войне и мире». И вообще, «честный субъективизм» Д.Мирского (а по выражению Н. Эйдельмана, это и есть объективность) дает возможность читателю, с одной стороны, представить себе все многообразие жанров, течений и стилей русской литературы, все богатство имен, а с другой стороны – охватить это в едином контексте ее многовековой истории. По словам зарубежного биографа Мирского Джеральда Смита, «русская литература предстает на страницах Мирского без розового флера, со всеми зазубринами и случайными огрехами, и величия ей от этого не убавляется, оно лишь прирастает подлинностью». Там же приводится мнение об этой книге Владимира Набокова, известного своей исключительной скупостью на похвалы, как о «лучшей истории русской литературы на любом языке, включая русский». По мнению многих специалистов, она не утратила своей ценности и уникальной свежести по сей день. Дополнительный интерес к книге придает судьба ее автора. Она во многом отражает то, что произошло с русской литературой после 1925 года. Потомок древнего княжеского рода, родившийся в семье видного царского сановника в 1890 году, он был поэтом-символистом в период серебряного века, белогвардейцем во время гражданской войны, известным литературоведом и общественным деятелем послереволюционной русской эмиграции. Но живя в Англии, он увлекся социалистическим идеями, вступил в компартию и в переписку с М.Горьким, и по призыву последнего в 1932 году вернулся в Советский Союз. Какое-то время Мирский был обласкан властями и являлся желанным гостем тогдашних литературных и светских «тусовок» в качестве «красного князя», но после смерти Горького, разделил участь многих своих коллег, попав в 1937 году на Колыму, где и умер в 1939.«Когда-нибудь в будущем, может, даже в его собственной стране, – писал Джеральд Смит, – найдут способ почтить память Мирского достойным образом». Видимо, такое время пришло. Лучшим, самым достойным памятником Д.П.Мирскому служила и служит его превосходная книга. Нелли Закусина "Впервые для массового читателя – малоизвестный у нас (но высоко ценившийся специалистами, в частности, Набоковым) труд Д. П. Святополк-Мирского". Сергей Костырко. «Новый мир» «Поздней ласточкой, по сравнению с первыми "перестроечными", русского литературного зарубежья можно назвать "Историю литературы" Д. С.-Мирского, изданную щедрым на неожиданности издательством "Свиньин и сыновья"». Ефрем Подбельский. «Сибирские огни» "Текст читается запоем, по ходу чтения его без конца хочется цитировать вслух домашним и конспектировать не для того, чтобы запомнить, многие пассажи запоминаются сами, как талантливые стихи, но для того, чтобы еще и еще полюбоваться умными и сочными авторскими определениями и характеристиками". В. Н. Распопин. Сайт «Book-о-лики» "Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.)". Николай Акмейчук. «Книжное обозрение» "Книга, издававшаяся в Англии, написана князем Святополк-Мирским. Вот она – перед вами. Если вы хотя бы немного интересуетесь русской литературой – лучшего чтения вам не найти!" Обзор. «Книжная витрина» "Одно из самых замечательных переводных изданий последнего времени". Обзор. Журнал «Знамя» Источник: http://www.isvis.ru/mirskiy_book.htm === Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890-1939) ===

Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (Мирский) , (Мирский) Дмитрий Святополк-Мирский

Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги