Читаем Неправильный демон (СИ) полностью

- Да-да, конечно же, мой великий и страшный брат совершенно никаким образом не мог испугаться даже намёка на встречу со своей будущей невестой, - даже несмотря на то, что она стояла спиной ко мне, я явственно видел широкую ухмылку на её лице.




- Так что ты можешь о ней сказать, что я не смог прочитать в вот этих сухих строчках, - помахал я одной из папок на столе, которую мне любезно предоставила Серафалл.




- Так значит эмоциональные комментарии нашей сестры для тебя всего лишь "сухие строчки"?




- Не уводи тему в сторону! И не стоит угрожать мне сестрой, я ведь тоже так могу... К тому же из нас двоих моэ как раз таки ты. Чувствуешь прицел на своей спине, а?




- Бррр, - передернула плечами она, - ладно, согласна. Это я погорячилась и вообще зря. Значит, Риас?




- Да-да, и не нужно смотреть на меня столь выразительным взглядом, то что я спросил у тебя мнение о ней всего лишь за три часа до нашей с ней будущей встречи ничего не значит!




- Эх, братишка, иногда мне кажется, что из двоих старшая как раз я, - вздохнула она и, усевшись напротив меня, посмотрела на стоящую перед нами шахматную доску, где сейчас вперемешку на своих клетках стояли чёрные и белые фигуры. - Кукла, - печально вздохнула она. - Мне её искренне жаль, - дополнив свой короткий ответ, она передвинула одну из оставшихся пешек на клетку вперёд, тем самым ставя под удар моего слона.




Эх, а я надеялся, что подобный манёвр будет осуществлён несколько позже, хода на два-три. Все же это было не самое выгодное решение, а Сона поразительно рациональная в этих делах. С другой стороны первый ход за последнюю неделю. Да-да, именно за неделю. Наши партии всегда затягивались на как минимум месяц, был даже случай, когда наша партия в шахматы длилась семь месяцев. Дело в том, что Сона гений, а я банально умею ускорять работу своего сознания более чем в десять раз сроком на один час. Вот и получается, что она виртуоз, а я банально просчитываю все возможные ходы с обеих сторон. А так как ограничения на время хода мы друг другу не выставляли с самой первой игры, то в этом нет ничего удивительного. Мы можем оставить партию и уйти по своим делам на несколько дней, в то же время один из нас может прийти и пока нет другого сделать свой ход и уйти себе дальше, дожидаясь ответа оппонента. При этом доска с фигурами может быть в любом помещении и никто не будет её трогать или переносить на другое место. Не редкими были случаи, когда мы начинали свои партии в одной из комнат, или даже на кухне. В поместье нашего рода все слуги и взрослые в курсе подобной традиции с нашей стороны.




- Сестра, ты хочешь поставить меня в тупик? - Приподнял я слегка левую бровь при взгляде на доску, где общая ситуация складывалась не в мою пользу даже с учётом моего превосходства в фигурах.




- Она очень скована как в своих жестах так и эмоциях, мнение её родителей для неё на первом месте, а свои чувства и желания она хоронит глубоко внутри своей души. Невнимательный собеседник может даже усомниться, есть ли у неё собственные желания и мнение, кроме навязанного ей извне. Что очень зря, и не делает чести такому демону.




- Прогноз на то как скоро она "взорвётся"? - Задал я один из интересующих меня вопросов, параллельно передвинув своего слона на клетку назад, мне нельзя было упустить из вида её коня, она любит ставить ими неожиданные маты, но тем самым поставил под угрозу уничтожения свою ладью. Иного выхода у меня не было, другие были куда более деструктивными для той системы, что я методично ход за ходом создавал.




- Без влияния сильных потрясений извне? Десять лет, а потом произойдёт "взрыв". Как ни странно, ей не хватает всего лишь одного ощутимого толчка со стороны, чтобы сбросить с себя это подобие фарфоровой скорлупы.




- Крыса загнанная в угол иногда может стать страшнее и опасней загнавшего её туда льва. Мне помочь ей?




- Не боишься своими действиями испортить отношения с Люцифером и Гремори? - Удивленно взглянула она на меня.




- Это если не согласовать свои действия с Люцифером заблаговременно, ходят устойчивые слухи, что он во всем, что касается своей младшей сестры подобен Сере, а ты должна понимать, что это значит.




- Мне жаль Риас, она не заслужила такой страшной участи, - с дрожью в голосе покачала она головой. - И все же, слишком рискованно, - не одобрила Сона подобного возможного хода с моей стороны. - Вполне возможно, что Люцифер всецело "за" подобную идею, мы не знаем всех фактов.




- Хорошо. Не буду, - покорно согласился я не делать глупостей. - Эх, прощай свобода!




- Не иронизируй. Пока пройдёт официальная церемония помолвки, пока многие решат, что пора уже, пока все приготовят для этого пройдёт минимум столетие. К тому же ты не был бы собой, если бы не придумал несколько черновых вариантов по выходу из подобного положения абсолютно сухим.




Перейти на страницу:

Похожие книги

Ледяной плен
Ледяной плен

«Метро 2033» Дмитрия Глуховского — культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж — полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают «Вселенную Метро 2033», серию книг по мотивам знаменитого романа. Герои этих новых историй наконец-то выйдут за пределы Московского метро. Их приключения на поверхности Земли, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания. Теперь борьба за выживание человечества будет вестись повсюду!Говорят, где-то во льдах Антарктики скрыта тайная фашистская база «211». Во время Второй мировой войны там разрабатывались секретные виды оружия, которые и сейчас, по прошествии ста лет, способны помочь остаткам человечества очистить поверхность от радиации и порожденных ею монстров. Но для девушки Леры важно лишь одно: возможно, там, в ледяном плену, уже двадцать лет томятся ее пропавшие без вести родители…

Alony , Дмитрий Александрович Федосеев , Игорь Вардунас , Игорь Владимирович Вардунас

Фантастика / Постапокалипсис / Прочая старинная литература / Древние книги / Исторические любовные романы / Боевая фантастика
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2

Дмитрий Петрович Святополк-Мирский История русской литературы с древнейших времен по 1925 год История русской литературы с древнейших времен по 1925 г.В 1925 г. впервые вышла в свет «История русской литературы», написанная по-английски. Автор — русский литературовед, литературный критик, публицист, князь Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890—1939). С тех пор «История русской литературы» выдержала не одно издание, была переведена на многие европейские языки и до сих пор не утратила своей популярности. Что позволило автору составить подобный труд? Возможно, обучение на факультетах восточных языков и классической филологии Петербургского университета; или встречи на «Башне» Вячеслава Иванова, знакомство с плеядой «серебряного века» — О. Мандельштамом, М. Цветаевой, А. Ахматовой, Н. Гумилевым; или собственные поэтические пробы, в которых Н. Гумилев увидел «отточенные и полнозвучные строфы»; или чтение курса русской литературы в Королевском колледже Лондонского университета в 20-х годах... Несомненно одно: Мирский являлся не только почитателем, но и блестящим знатоком предмета своего исследования. Книга написана простым и ясным языком, блистательно переведена, и недаром скупой на похвалы Владимир Набоков считал ее лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский. Комментарии Понемногу издаются в России важнейшие труды литературоведов эмиграции. Вышла достойным тиражом (первое на русском языке издание 2001 года был напечатано в количестве 600 экз.) одна из главных книг «красного князя» Дмитрия Святополк-Мирского «История русской литературы». Судьба автора заслуживает отдельной книги. Породистый аристократ «из Рюриковичей», белый офицер и убежденный монархист, он в эмиграции вступил в английскую компартию, а вначале 30-х вернулся в СССР. Жизнь князя-репатрианта в «советском раю» продлилась недолго: в 37-м он был осужден как «враг народа» и сгинул в лагере где-то под Магаданом. Некоторые его работы уже переизданы в России. Особенность «Истории русской литературы» в том, что она писалась по-английски и для англоязычной аудитории. Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.). Николай Акмейчук Русская литература, как и сама православная Русь, существует уже более тысячелетия. Но любознательному российскому читателю, пожелавшему пообстоятельней познакомиться с историей этой литературы во всей ее полноте, придется столкнуться с немалыми трудностями. Школьная программа ограничивается именами классиков, вузовские учебники как правило, охватывают только отдельные периоды этой истории. Многотомные академические издания советского периода рассчитаны на специалистов, да и «призма соцреализма» дает в них достаточно тенденциозную картину (с разделением авторов на прогрессивных и реакционных), ныне уже мало кому интересную. Таким образом, в России до последнего времени не существовало книг, дающих цельный и непредвзятый взгляд на указанный предмет и рассчитанных, вместе с тем, на массового читателя. Зарубежным любителям русской литературы повезло больше. Еще в 20-х годах XIX века в Лондоне вышел капитальный труд, состоящий из двух книг: «История русской литературы с древнейших времен до смерти Достоевского» и «Современная русская литература», написанный на английском языке и принадлежащий перу… известного русского литературоведа князя Дмитрия Петровича Святополка-Мирского. Под словом «современная» имелось в виду – по 1925 год включительно. Книги эти со временем разошлись по миру, были переведены на многие языки, но русский среди них не значился до 90-х годов прошлого века. Причиной тому – и необычная биография автора книги, да и само ее содержание. Литературоведческих трудов, дающих сравнительную оценку стилистики таких литераторов, как В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий, еще недавно у нас публиковать было не принято, как не принято было критиковать великого Л.Толстого за «невыносимую абстрактность» образа Платона Каратаева в «Войне и мире». И вообще, «честный субъективизм» Д.Мирского (а по выражению Н. Эйдельмана, это и есть объективность) дает возможность читателю, с одной стороны, представить себе все многообразие жанров, течений и стилей русской литературы, все богатство имен, а с другой стороны – охватить это в едином контексте ее многовековой истории. По словам зарубежного биографа Мирского Джеральда Смита, «русская литература предстает на страницах Мирского без розового флера, со всеми зазубринами и случайными огрехами, и величия ей от этого не убавляется, оно лишь прирастает подлинностью». Там же приводится мнение об этой книге Владимира Набокова, известного своей исключительной скупостью на похвалы, как о «лучшей истории русской литературы на любом языке, включая русский». По мнению многих специалистов, она не утратила своей ценности и уникальной свежести по сей день. Дополнительный интерес к книге придает судьба ее автора. Она во многом отражает то, что произошло с русской литературой после 1925 года. Потомок древнего княжеского рода, родившийся в семье видного царского сановника в 1890 году, он был поэтом-символистом в период серебряного века, белогвардейцем во время гражданской войны, известным литературоведом и общественным деятелем послереволюционной русской эмиграции. Но живя в Англии, он увлекся социалистическим идеями, вступил в компартию и в переписку с М.Горьким, и по призыву последнего в 1932 году вернулся в Советский Союз. Какое-то время Мирский был обласкан властями и являлся желанным гостем тогдашних литературных и светских «тусовок» в качестве «красного князя», но после смерти Горького, разделил участь многих своих коллег, попав в 1937 году на Колыму, где и умер в 1939.«Когда-нибудь в будущем, может, даже в его собственной стране, – писал Джеральд Смит, – найдут способ почтить память Мирского достойным образом». Видимо, такое время пришло. Лучшим, самым достойным памятником Д.П.Мирскому служила и служит его превосходная книга. Нелли Закусина "Впервые для массового читателя – малоизвестный у нас (но высоко ценившийся специалистами, в частности, Набоковым) труд Д. П. Святополк-Мирского". Сергей Костырко. «Новый мир» «Поздней ласточкой, по сравнению с первыми "перестроечными", русского литературного зарубежья можно назвать "Историю литературы" Д. С.-Мирского, изданную щедрым на неожиданности издательством "Свиньин и сыновья"». Ефрем Подбельский. «Сибирские огни» "Текст читается запоем, по ходу чтения его без конца хочется цитировать вслух домашним и конспектировать не для того, чтобы запомнить, многие пассажи запоминаются сами, как талантливые стихи, но для того, чтобы еще и еще полюбоваться умными и сочными авторскими определениями и характеристиками". В. Н. Распопин. Сайт «Book-о-лики» "Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.)". Николай Акмейчук. «Книжное обозрение» "Книга, издававшаяся в Англии, написана князем Святополк-Мирским. Вот она – перед вами. Если вы хотя бы немного интересуетесь русской литературой – лучшего чтения вам не найти!" Обзор. «Книжная витрина» "Одно из самых замечательных переводных изданий последнего времени". Обзор. Журнал «Знамя» Источник: http://www.isvis.ru/mirskiy_book.htm === Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890-1939) ===

Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (Мирский) , (Мирский) Дмитрий Святополк-Мирский

Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги